На грани развода

– А у меня ласточки улетели. Никто не гадит и не орет. Даже скучно стало. Аня расстроилась. Теперь надо новых зазывать. Аня собиралась червяков нарыть, чтобы сделать жилье более привлекательным, – поделилась Марина.

– А у нас улитки сдохли, но Кира думает, что это они так покакали, поэтому плохо пахнут. Вот я и думаю, говорить ей правду или нет? И что делать с улитками – выбросить или похоронить? – У Вики тоже накопились вопросы.

– После гангрены и импотенции детям можно говорить правду, – засмеялась Даша. – Ну что, на пляж?

Все пошли собираться, но сборы были прерваны громким Колиным ревом. Он побежал проверять муравьиную дорогу, которая опять оказалась затоптанной.

– Тут мужик вчерашний бегает по горке. Он и затоптал, – сказала Марина. – Я его с балкона видела. И кстати, наши шлепки ворует щенок.

Колю успокоили, щенка еще раз покормили, но на пляже все дети начали дружно капризничать. Кто-то хотел пить, кто-то не хотел купаться. Никто не хотел играть и плавать до буйков. Все будто сговорились.

– Так, а я на банан! – радостно объявила Светлана Михайловна. – Настя, пойдешь со мной?

– Светлана Михайловна, ну какой банан?

– А что? Мне уже ничего не страшно! После парашюта-то!

Светлана Михайловна опросила всех детей, но на банан никто не хотел. Тогда она пошла одна, но быстро вернулась.

Слава богу, на банан не набралось достаточного количества желающих, и ей отказали в прокате. Хотя, может, хозяин банана решил не брать на себя ответственность за здоровье пожилой женщины, которая рвалась скакать по волнам.

Марина пыталась читать. Но вдруг к ней прибежала Аня. Марина знала, что дочь плачет только в исключительных случаях, она никогда не была плаксой. Значит, имелась реальная причина для слез. Марина впадала в панику, если видела слезы дочери. А то, что Аня собирается заплакать, слышала еще по голосу, когда та звонила ей из школы на перемене. И Марина тут же была готова бежать к дочери.

– Только не плачь, – говорила она Ане. – Я буду через пятнадцать минут.

– Откуда ты знаешь, что я хочу заплакать?

Анюта никогда не плакала, если падала и разбивала коленку. Она не плакала, если получала тройку. Девочка реагировала плачем только на несправедливость. Могла закипеть слезами от досады и обиды от детского предательства. Так что слезы дочери Марина воспринимала всерьез. Не ерунда.

А тут был случай из ряда вон выходящий – Аня всхлипывала, задыхалась, как бывает при истерике.

– Ты чего? Что случилось? – Марина отбросила книгу, внутренне подобралась и была готова ко всему. На всякий случай быстро осмотрела дочь на предмет ран и царапин. Ничего. Значит, что-то совсем страшное, раз Анюта не может с собой справиться.

– Рассказывай всю правду, – потребовала Марина серьезно. – Я буду на твоей стороне, обещаю. Только рассказывай все как есть.

Анюта кивнула и так дернула плечами, всхлипнув, что у Марины чуть сердце не остановилось. Дочь никогда раньше так не страдала.

Ничего рассказывать не пришлось. К их лежаку подошла девочка, по виду Аниного возраста.

– Здрасьте, – поздоровалась она.

Марина заметила, что Аня едва сдерживается. Смотрит в сторону, чтобы никто не видел ее слез. Опустила голову и будто сжалась в комочек. Отошла, невольно стараясь держаться подальше от незнакомой девочки.

– Здравствуй, – ответила Марина, досадуя, что ее отвлекают в такой важный момент.

– А у вас ласты, как у нас. – Девочка показала на ласты Ани.

– Ну, бывает. – Марина ничего не понимала. Смотрела на дочь, которая вздрагивала плечами, и это было страшно. – Мы их в местном магазине купили, как и вы, наверное. – От назойливой девочки хотелось побыстрее избавиться.

– Да, в магазине. И цвет такой же.

– И что? – Марина чувствовала, что закипает.

– Просто мы свои ласты здесь забыли. Вчера вечером. На этом пляже. Вон на том лежаке. – Девочка говорила спокойно и уверенно. Даже нагло. Обращалась к Марине, не стесняясь, не тушуясь, хотя в ее возрасте еще положено испытывать такие эмоции в разговоре со взрослыми.

– Очень жаль, что вы забыли свои ласты. – Марина все еще не понимала, к чему клонит девочка.

– А ваши ласты вам малы, – продолжала девочка.

– Да, мы действительно взяли на размер меньше, чтобы нога не выпадала. – Марина не знала, почему оправдывается перед этой наглой девицей.

– Странно. Наши ласты были такого же размера. И мне они были как раз. – Девочка смотрела прямо в глаза Марине, ожидая реакции.

– Ты сейчас что хочешь сказать? Что мы украли ваши ласты? – не выдержала Марина. – Ты нас в воровстве обвиняешь?

– Нет, просто у вас наши ласты, – объявила девочка.

– Значит, скажи об этом своей маме, и пусть мама придет ко мне. Мы разберемся, у кого чьи ласты. – Марина начала собирать сумку.

Но девочка не уходила и, ничуть не смутившись, сказала:

– А дайте мне полтора евро.

– С чего вдруг? – Марина обалдела от подобной детской простоты, граничащей с наглостью.

– Тогда я маме не скажу, что вы наши ласты украли.

Аня расплакалась горючими слезами – от ужаса, несправедливости и всей ситуации, которая и вправду была дикой.