На игле

— У него постоянно болела башка, и тогда он стал увеличивать дозы, чтобы не так болела, прикинь? А затем его разбил удар. Парню было двадцать пять — какой тут удар, поверить невозможно. Я даже не узнал этого козла, когда встретил его на улице после этого. Чуть мимо него не прошел, когда он мне попался на Лейт-уок, прикинь? Он выглядел как дряхлый старец. Всего скособочило на одну сторону, хромает, как инвалид, лицо перекошено. Ну, в таком виде он три недели протянул, а лотом у него случился второй удар, и он кони кинул. Дома. Тело пролежало целую вечность, прежде чем соседи пожаловались на то, что котёнок всё время мяукает и запах ужасный. Полиции пришлось вышибать дверь. Мэтти лежал на полу дохлый, лицом в луже блевотины. А котёнку — хоть бы хны.

Я вспомнил сквот, на котором я и Мэтти жили в Шеппердс Буш; тогда он был ещё совсем ничего. Обожал панк. Народу нравился. Оттрахал всех курочек на том сквоте, включая одну крошку из Манчестера, за которой я увивался целую вечность, урод. Всё пошло наперекосяк, как только этот мудила вернулся сюда. И с тех пор улучшений не наблюдалось. Бедняга Мэтти.

— Мать твою, — процедил Гэв. — Сюда валит этот ублюдок Джеймс Парфюм. Только этого нам и не хватало.

Я поднял глаза и увидел улыбающуюся рожу Джеймса Парфюма, который направлялся прямо к нам со своим неизменным «дипломатом» в руках.

— Как дела, Джеймс?

— Неплохо, ребята, неплохо. А ты где прятался, Марк?

— В Лондоне, — бросаю я.

Джеймс Парфюм был редкостной достачей, к тому же он неизменно пытался всем всучить свой парфюмерный товар.

— Как у тебя с личной жизнью, Марк?

— Никак, — радостно сообщаю я ему.

Джеймс Парфюм кривит лицо и надувает губки.

— А как поживает твоя прекрасная половина, Гэв?

— Отлично, — бормочет Гэв.

— Если память мне не изменяет, последний раз, когда она гостила здесь, от неё пахло «Ниной Риччи», верно?

— Я не куплю у тебя никаких духов, — с холодной решимостью заявляет Гэв.

Джеймс Парфюм склоняет голову набок и разводит руками:

— Тебе же хуже. Поверь мне — нет лучшего способа произвести впечатление на девушку, чем подарить ей духи. Цветы быстро вянут, а шоколадки стоят слишком дешёво, чтобы кто-то придавал им значение в наше практичное время. Впрочем, я не обижаюсь.

Тут Джеймс Парфюм с улыбкой открывает свой «дипломат», словно от одного вида этих бутылочек с мочой мы переменим своё мнение.

— Впрочем, грех жаловаться, у меня сегодня удачный день. Твой приятель Гроза Ринга, в частности. Я столкнулся с ним в пабе «Куст» пару часов назад. Он уже прилично накатил. Он мне сказал: «Продай мне какие-нибудь духи, и я порулю к Кэрол. Я вел себя с ней как последнее говно, и сейчас самое время немного побаловать её». Он купил у меня целый набор, вот оно как.

У Гэва челюсть так и отвалилась. Он сжимает кулаки и трясёт головой в благородном негодовании. А Джеймс Парфюм направляется в бар искать новые жертвы.

Я заглатываю содержимое моей кружки.

— Давай попытаемся отловить Грозу Ринга прежде, чем этот мудак пропьет все твои деньги. Сколько ты ему дал?

— Пару сотен, — говорит Гэв.

— Во тупица, — хихикаю я в ответ.

Не могу удержаться, нервы совсем никуда стали.

— Надо мне головку подлечить, — пытается под держать тон Гэв, но ему так и не удается выдавить из себя улыбку.

Видно, скорее всего потому, что улыбаться здесь особенно нечему.

Воспоминания о Мэтти

1

— Как дела, Нелли? Хуй знает, сколько времени я тебя не видел, пизда такая, — говорит Франко с улыбкой, обращаясь к Нелли, которая выглядит довольно нелепо в костюме, поскольку лоб её украшает татуировка в виде острова с одинокой пальмой, а шею обвивает вытатуированная змея.

— Жаль, что встретились по такому печальному, типа, поводу, — рассудительно добавляет Нелли.

Рентой, который проходит мимо, направляясь к группе, состоящей из Элисон, Кочерыжки и Стиви, позволяет себе слегка улыбнуться, услышав первую типичную для похорон фразу за день.

Подхватывая тему, Кочерыжка говорит:

— Бедный Мэтти. Вот ведь хуйня какая, типа, вышла, прикинь?

— Это мне намёк. Я ни за что не развяжу, — говорит Элисон, которая, обхватив себя обеими руками, всё равно дрожит от холода.

— Мы все вымрем один за другим, если не возьмемся за голову. Ясно как хуй, — признает Рентой. — Ты ещё не сдавал анализы, Кочерыжка?

— Эй… ну не надо, чувак. Сейчас не время об этом базарить. Похороны Мэтти и всё такое.

— А когда время, если не сейчас? — спрашивает Рентой.

— Ты должен, Дэнни. Обязательно должен, — умоляет его Элисон.

— Возможно, лучше не знать. Я в смысле, типа, что это за жизнь, когда знаешь, что у тебя СПИД? Как Мэтти в свои последние дни…

— А что Мэтти? Когда он и знать не знал, что у него СПИД, разве у него жизнь была? — говорит Элисон.

Кочерыжка и Рентон кивают головами в знак молчаливого согласия.