На южных рубежах

Ему удалось выяснить, что живет она в Малой станице, на самом краешке выселка, в покосившемся дряхлом домишке о двух комнатенках и с камышовой крышей. Был у нее младший брат десяти лет и пребывали они в большой нужде – голь голью. Казачка подрабатывала горничной в разных домах и вообще бралась за любую работу, помогала в трактире Наума, когда требовались дополнительные руки, косила камыши и траву за выселками, в сезон пристраивалась на сбор груш и яблок.

Оказалось, что дети эти – сироты, и ютились они в курене слепого старика, отставного станишника Клима Дубова, который даже родней им не приходился, но мальчишка был у старика поводырем, а сестра его вела убогое их хозяйство и подрабатывала всюду, так как пенсии ветерана хватало разве на то, чтобы самому не пойти по миру. Речи о том, чтобы обновить одежонку или прикупить телочку, дабы иметь свое молоко, даже не стояло. Звали эту девушку-горемыку Зоей Черепановой.

Аманжол разузнал все, что было можно, все места, куда девушка ходила, имел точные сведения о том, чем занимается ее младший брат, что поделывает слепой старец – бай наблюдал и за ним.

Тогда, вследствие долгих раздумий и множества неловких попыток познакомиться с Зоей, баю пришла неожиданная мысль. Собственно, чего это он изобретает колесо? Ведь есть заветы его предков, которые, должно быть, в таких случаях, не сильно отличаются от традиций русских. У девицы есть старик, пусть и не родной, есть брат, пусть и малолетний. И, что немаловажно, живут они оборванцами, а девица кормит эти два голодных рта, работает и изводится, в то время как место ей – в цветастых садах Багдада или на золотом ханском троне! Она подобна райской гурии, столь же желанна и дорога для байского сердца, но вместо того, чтобы прислуживать ему и дарить свою ласку, она пашет землю, словно вол, и таскает тяжести в трактире еврея, как вьючный осел!

«Так что же мне мешает», – рассуждал далее бай, – «почему бы не пойти к старику и не сговориться с ним? Я заплачу поистине ханский калым, слава Аллаху, косяки мои тучны…»

Бай готовился уже сделать так, но, поразмыслив еще, на свою беду, снова засомневался. Девица, узнав об этом, может взбрыкнуть, отказаться. К сожалению, скот и товары из аула бай уже обратил и разменял в Верном и тем, что у него было в наличие, здесь никого не удивишь. Да и неприлично почтенному карасакалу, уже женатому, ходить к нищим старикам и предлагать себя в мужья. Нет, нужно было сделать все как полагается. Недаром существуют обычаи, освященные столетиями. Все они исходят из мудрости и векового опыта. Поэтому, презрев все опасности, упрятав страх перед Колпаковским поглубже в нутро, забыв об обещании быть рядом с султаном в битве, во имя любви, бай решил сбежать из Верного.

Нужно было достичь своих аулов, где, будучи властелином своей судьбы и шкуры, огромных табунов лошадей и сотен юрт сородичей и подданных, выслать к старику честь по чести людей для кудалыка82, с богатыми дарами.

Заодно, кудалар могли бы узнать, как в Верном отнеслись к его побегу и не назначил ли Колпаковский гору золота в награду за поимку беглого бая или за его взбунтовавшуюся голову, отделенную от плеч. Если так, то в худшем случае, начальник возьмет их в заложники и тогда, поторговавшись как следует, бай их выкупит, пока сам будет в безопасности. Если же начальник простит его, то кудалар свободно явятся к старику-казаку, испросят разрешения поставить белую юрту рядом с его избой, одарят его подарками, оденут дорогой шапан на его дряхлые плечи и водрузят малахай из волчьей шерсти на его белую голову. Для мальчишки бай не пожалел в своих грезах породистого жеребенка, с седлом и уздечкой, а для будущей токал он отправит кимешек83, обшитый жемчугом и самый изящный камзол.

Сам же бай, тем временем, подготовит свадебный пир в ауле, скачки и торжественные игрища, такой той84, о которам еще десятилетие по всей Степи, да что там, во всей Азии, будут говорить не иначе как со вздохами восхищения и муками зависти. Тогда ни старик, ни сама казачка, не смогут устоять перед соблазном, и непременно согласятся на брак. В конце концов, к чему старику сопротивляться, ведь мудрецы говорят: цель дороги – дойти, цель девушки – уйти.

Как только кудалар сделают свое дело, старик с девушкой должны будут явиться в аул, а уж там, был уверен Аманжол, девушка трижды произнесет слова шахады85 и мулла совершит обряд при свидетелях.

Великодушный меджнун, в обычной своей жизнедеятельности скаредный и хитрый, теперь был готов отказаться от приданого и полностью взять на себя ответственность за красавицу. Он поставит ей за свой счет отдельную юрту, чтобы юную токал не заклевала его ядовитая байбише86, выделит ей косяк лошадок, чтобы она могла жить независимо, хоть на все это и придется поиздержаться.