На изломе Вечности (СИ)

-Выродок? Как сильно сказано, Меч покачал головой. Продолжая улыбаться. –А разве сам ты лучше? Взять хотя бы этого твоего племянника… неужто ты никогда не желал его? Не желал сжать в объятиях это нежное тельце, прикусить тонкую шейку, почувствовать, как он стонет и дрожит под тобой. Я по крайней мере был честен с самим собой, делая то, что желалось. Старый ублюдок Босли сам не подозревал, что никакого колдовства тут не было. Он лишь дал мне возможность преступить через глупую ступеньку, называемую совестью. Нужен был лишь повод. А мальчишка был хорош! Мягенький и нежный, и красивый, как девка… да что там девки. Он был краше и горячей любой сучки, хоть гномьей, хоть эльфийской. И не стоит так кривить рожу, братец! Можно подумать, сам ты был лучше, когда заставил выть от горя и тоски эту рыжую шлюху как бишь там её, Вриндавани. А ведь эта сучка с самого начала принадлежала мне! Старый хитрожопый ублюдок майяр похитил её и создал ей иную память. И он лгал тебе! Рыжая с самого начала была отсюда. Приманка для глупца, возомнившего себя королем, а на самом деле всего лишь частички меня самого! Нежели ты ещё не понял? Ты часть меня, братец! Всего лишь осколок… Как и твоя шлюшка!

Лжешь, гаденыш! выдохнул Торин, каменея от потрясения, ужаса и странного, рвущего душу восторга. –Ложь от слова и до слова!

Неужели? Меч приподнял бровь. –А ты спроси у него сам!

Он лишь кончиками пальцев коснулся руки Торина и вот они уже стоял не под черным палящим солнцем, на растрескавшейся земле, а в громадном колонном зале. Торин едва не вскрикнул, когда повинуясь движению его двойника, от стены отделились две тени, черные как ночь орки, и нырнули во мрак. А спустя пару секунд звякнули цепи и появились они, волоча изломанное, закованное в цепи существо, в котором нельзя было с первого взгляда узнать Гэндальфа. Торин покачнулся и едва не упал. На волшебнике не было живого места. Серая хламида клочьями свисала с худого, покрытого рубцами и ранами тела.

Сам не свой от противоречивых чувств, охвативших его, Торин шагнул к Гэндальфу. Даже стоя на коленях, волшебник был чуть выше, так, что его лицо было прямо напротив лица Торина. Длинные седые пряди завешивали его, лишь иногда синевой плескали из-под седых бровей.

-Ну, скажи же ему, – усмехнулся Кровавый меч, перехватывая у одного из орков цепь и набрасывая на лоб пленника, вынуждая того приподнять голову. –Давай, скажи ему!

Торин смотрел в синие измученные глаза древнего полу-бога этого и его собственного мира. Гэндальф слабо дернулся, пытаясь опустить голову, но цепь не дала ему этого сделать.

Это правда? тихо спросил Торин. Гэндальф облизал потрескавшиеся губы.

-Не все…

_Так значит, все же правда, – Торин неожиданно ощутил прилив ярости, схватил волшебника за остатки хламиды и рванул, встряхивая, как терьер крысу. –Говори! Я хочу услышать, что скажешь ты!

Разве теперь это имеет значение? болезненно усмехнулся Гэндальф.- Что бы я ни сказал, ты не поверишь. Солгавший единожды, и впредь солжет.

Его голос сорвался в стон, когда стоявший чуть позади Кровавый Меч сдернул цепь и сильно стегнул волшебника. Гэндальф сжался в комок.

-Здесь твоя сила бесполезна, – усмехнулся Темный близнец. Затем поднял голову и улыбнулся Торину.

-Ну что, братишка, разве тебе не хочется врезать этому ублюдку за все его фокусы с твоей бабёнкой и щенком? И за все, что он творил… с нами…

Торин провел языком по губам, действительно ощущая желание причинить боль, желание такое сильное, волнующее и сводящее с ума, что не мог не подчиниться ему. Кровавый Меч с усмешкой перебросил ему конец цепи.

-Давай, отходи его как следует!

Торин усмехнулся, перехватывая тяжелые звенья. Его усмешка была больше похожа на волчий оскал.

-Скажи мне одно, Гэндальф, зачем ты перенес сюда моих жену и сына? Ведь ты обещал заботиться о них там и сделать Тайрина королем.

Гэндальф грустно улыбнулся.