На изломе Вечности (СИ)

Отскочив с дороги монстра, Торин перекатился на бок, едва успев уйти от удара скорпичьего жала и попытался достать его мечом. Тварь проворно отпрыгнула, зашипев. Торин вскочил, подныривая под левую клешню и одновременно выбрасывая меч в бок. Лезвие мягко, словно в масло, вошло в дряблую тушу хозяина Башни. Торин покатился, вталкивая меч глубоко, как мог, вспарывая жирное рыхлое тело, борясь с тошнотой от полоснувшего убийственного запаха гнилых потрохов.

Монстр завизжал почти на ультразвуке, напропалую шибая своим кошмарным жалом и одновременно стараясь удержать выпадающие внутренности. Торин едва успел вывернуться из-под чудовищной туши и вскочить. Он благословил собственный пустой желудок, который сейчас содрогался в позывах рвоты.

Монстр похромал к нему, жалко взвизгивая и хныча, протягивая одну клешню, второй придерживая вывалившееся содержимое брюха. И Торин внезапно ощутил что-то вроде жалости к этой мерзкой твари. Должно быть, страшно жить вот так, в одиночестве, питаясь лишь собственной злобой и ненавистью, гния изнутри, без любви и ласки, без теплоты.

-Мне жаль тебя, – сказал он, уклоняясь от удара жала. –Мне очень жаль тебя…

Движения твари становились все более неверными. Торину ещё дважды удалось поразить чудище, один раз у основания жала и другой- пропороть острием бряклую шкуру у горла, откуда тут же густой струей хлынула черная кровь.

Башню трясло немилосердно. Торин с трудом мог держаться на ногах, да ещё умудрялся бегать вокруг твари, путая и изматывая её. Он пару раз едва не растянулся на грудах потускневших монет и всяческого металлического инвентаря. Но тварь уже изнемогала, вопли и визги её перешли в жалкое поскуливание, а цвет шкуры сделался из черного каким-то пепельным серым.

Торин тяжело дышал. Сердце его выпрыгивало из груди и в горле пылал пожар. Он несколько раз пытался достать тварь, но она реагировала вовремя. Эх, если бы отвлечь её чем. Башню мощно тряхануло и Торина отбросило на кучу золотых монет. Тварь упустила свои потроха и теперь пыталась подобрать их. Воспользовавшись моментом, Торин прыгнул вперед и меч его опустился на жирный загривок врага. В этот удар король вложил все оставшиеся силы. Больно дернуло в руки, когда острие натолкнулось на твердые позвонки. Торин рухнул, в изнеможении закрыв глаза и уже не видя, как в конвульсиях бьется черная жирная туша. Башню снова тряхнуло, и король едва не откусил язык, выронив меч. На четвереньках пополз к трону, с трудом поднялся, опираясь о него. Чудовищной силы порыв ветра сорвал часть потолка и унес во тьму. Торин поднял кулак к темному небу и засмеялся, торжествующе и радостно. Ну и пусть смерть! Ему не привыкать умирать! Но сейчас он не просто победил врага, Торин чувствовал это. Сейчас он победил самого себя, зверя в себе. И он счастливо улыбнулся, прежде, чем упасть вниз, в ослепительную пустоту…

Последнее, что он успел услышать прежде, чем потерять сознание, был далекий крик женщины.