На Калиновом мосту

– А как же твое поручение? Я ведь так ничего и не сделала.

– Ты ничего и не могла сделать. Вы гонялись за призраками, у которых ничего нет.

– Вот как… – растерянно произнесла Диана. Она уже окончательно проснулась, но все равно ничего не поняла.

– Дианочка, очень тебя прошу, вылетай побыстрее. Границы могут закрыть.

– Хорошо, дедушка, я вылетаю немедленно.

Иван тоже проснулся и невольно слушал разговор. А еще он перебирал события вчерашнего дня, но пока не мог дать им оценку. В любом случае этот ранний телефонный звонок изменил их возможное развитие. Утро после первой проведенной вдвоем ночи или все перечеркивает, или является началом дальнейших серьезных отношений. Фридрих Уотсон невольно вернул их в реальность, не дав утреннему томлению перейти в возбуждение и секс. Поэтому оба почувствовали неловкость.

– Ты лежи, а я сварю кофе и принесу сюда, – предложила Диана, стараясь преодолеть смущение. И тут же у неё пронеслось в голове: «Для того, чтобы сделать мужчине утром кофе, мне не обязательно было заканчивать два университета».

Она вспомнила, что вчера ей хотелось больше всего на свете целиком и без остатка принадлежать этому человеку и ей стало не по себе. В тот момент ее не интересовали интересы семьи, и она готова была отдать все, лишь бы он был рядом. Она испугалась. Ведь всю жизнь она внушала себе: интересы семьи – главный приоритет. А Иван он хороший, но он чужой.

– Давно пора вставать, – сказал Иван.

Он вышел на террасу. Был уже почти полдень. Сегодня совсем не было облаков и привычной дымки над морем. Видимость была великолепная.  Мост, который вчера с пляжа почти не было видно из‑за густого тумана, сейчас был как на ладони. Сзади подошла Диана и, неловко взглянув из‑под  ресниц, протянула ему чашку.

Оба почувствовали, что вчерашнее искушение кончилось. И неожиданно от этого обоим стало легче.

Иван  вздохнул и медленно облегченно выдохнул, как после какой‑то тяжелой работы. Оглянулся в поиске своей одежды и как бы между делом спросил:

– Извини, я случайно услышал: ты летишь домой, в Китай?

– Дедушка сказал, что у этих русских, за которыми мы гнались, ничего не было.

– Вот как, – спокойно сказал Иван, будто речь шла о каких‑то мелочах. – Ну и хорошо. Тогда я отсюда в Берлин. Там пиво вкусное.

– Я могу тебя туда отвезти, – предложила Диана.

Оба старались показать друг другу, что эта ночь была случайной и никак не повлияет на их деловые отношения.

– Да зачем тебе крюк делать? – Иван уже стоял на одной ноге, стараясь одеть джинсы. – Отсюда до Гуанчжоу напрямую через океан гораздо быстрее.

Он сам не знал, почему сказал про Берлин. Но сейчас у него появилось огромное желание попросить Машу тоже туда прилететь. Удивительно, но он не чувствовал никакой вины. Может быть, потому что вчерашняя ночь сейчас уже казалась каким‑то сном, и этот сон сейчас кончился. А может потому, что только сейчас понял, как Маша важна для него, а все, что случилось вчера, было необходимым для того, чтобы это понять.

Через час они молча завтракали на террасе. Диана, как хозяйка, чувствовала необходимость что‑то сказать, но в голову кроме банальностей ничего не приходило.

– О чем задумался? – наконец спросила она.

– Как ты считаешь, если мы хотим за кого‑то отвечать, мы делаем это для себя, получая от этого какое‑то удовольствие, или действительно переживаем за того, за кого пытаемся нести ответственность? – неожиданно серьезно ответил Иван на дежурный вопрос.

– Я думаю, что та красивая фраза про ответственность за тех, кого приручили – это просто красивая фраза. В реальной жизни это превращается в чрезмерную и бесполезную опеку, которая утомляет и одного, и другого, – Диана сказала это так уверенно, что не было сомнений, что этот вопрос для нее давно решен. – Прикрывшись этой фразой, родители пытаются найти утешение в запоздавшей заботе о детях, пытаясь опять обрести смысл жизни. Отвергнутые любовники все никак не могут смириться с тем, что они не нужны и пытаются купить любовь опостылевшими ласками. И конечно, есть самовлюбленные люди, считающие, что без них и их нудных и бесполезных советов весь мир не сможет существовать ни одного дня. Будет замечательно, если каждый научится отвечать хотя бы за самого себя, а не пытаться осчастливить весь мир.

– Значит, по‑твоему, родителей надо уносить умирать повыше в горы, как в «Легенде о Нараяме»? А бывших возлюбленных через суд обязывать переезжать подальше, в другие города?

– Ну нет, конечно, – Диана улыбнулась, вспомнив, что скоро они будут на разных континентах. – Наверное, просто не нужно никому ничего обещать, тогда не придется и нести чужую ношу. Ведь в Нагорной проповеди Иисус сказал: «Ни головою твоей не клянись, потому что ни одного волоса на ней не можешь сделать белым или черным».

– Тут я с Христом не соглашусь, – рассмеялся Иван. – Легко поменять цвет волос с белого на черный и даже с розового на голубой. Тот вчерашний старичок на маяке сказал, что человек становится человеком, а не безликим существом, только когда хотя бы пытается что‑то преодолеть, а не плывет по течению.