На Калиновом мосту

– Это я пытаюсь шутить. Домой нельзя. Нас там ждут плохие люди.

– А зачем они нас ждут?

Иван на бегу взглянул на непонимающие растерянные глаза Маши. И в этот момент ее сбил старенький «Гольф». Она отлетела в кусты, а машина, проехав еще метров десять, резко затормозила. Из нее выскочили два парня. Один подбежал к Ивану, доставая пистолет, но выстрелить так и не успел. Иван бросился ему навстречу. Одной рукой схватил его за руку с оружием, а другой, в которой оказался маленький кухонный нож, который он на всякий случай прихватил утром со стола, сделал на лице нападавшего несколько длинных порезов, из которых мгновенно хлынула кровь. Продолжая держать руку с пистолетом, он направил её на второго и нажал на курок.

Иван оглянулся. Оглушенная Маша продиралась через кусты на дорогу. Он подбежал к ней и взял за плечи.

– Ты цела?

Пока она соображала, как ответить, Иван сам ее всю осмотрел, ощупал и понял, что им повезло: она отделалась лишь синяками и царапинами. За эти несколько секунд он ясно осознал, что важнее ее в его жизни ничего нет. Иван схватил Машу за руку и посадил в «Гольф». Она с ужасом взглянула на стоявшего на коленях парня, который держал ладонями окровавленное лицо.

– Кто это? Зачем они это делают?

– Не знаю. Но напав на тебя, они сделали большую ошибку, поставив под угрозу сразу обе мои главные программы: самосохранение для воспроизводства вместе с тобой наших маленьких детёнышей, – Иван уже мчался по Шлезише Штрассе. – Мой первоначальный демон в гневе.

– Человек, Ваня, первоначальный человек.

– Сейчас это не человек.

«Все, что должно произойти, все равно произойдет. Это изменить невозможно. Мы можем только выбрать свою роль в этих событиях, – вспомнил Иван слова странного старичка с маяка. – А можем ли?..»

Глава 31

– Ты? – удивился Вахромеев, увидев на пороге своей кухни Олега Калгана, – Кого‑кого, но тебя‑то я здесь не ждал увидеть! «Да уж! Вот это профессионал, – с восхищением подумал он, – там и сигнализация, и замки. Да и пистолет у меня в ящике кухонного стола, а у него под мышкой. Старая школа – обыграл меня как пацана…»

Сергей Андреевич Вахромеев и в молодости немного завидовал Калгану. Всегда элегантно одетый, высокий худощавый блондин, он до сих пор выглядел очень моложаво. За что бы он ни брался, все у него получалось. И получалось лучше всех. При своем очень тяжелом характере Олег, если это было нужным, мог выглядеть очень милым человеком и умел смотреть на собеседника так, что тот чувствовал неподдельный, искренний интерес. Это особенно нравилось женщинам. Он мог их слушать, не прерывая, лишь вовремя вставляя восхищенные реплики. Поэтому поклонниц у него было много.

Но Вахромеев знал, что сам Калган любит лишь одну женщину – свою жену, с которой расписался еще курсантом училища. Погибла она в конце декабря девяносто первого. В Беловежской пуще, упившиеся до скотского состояния новые президенты, уничтожили СССР, а она ехала на дачу с новогодними подарками. Ее белая «восьмерка» пробила ограждение моста на Ярославском шоссе и упала в реку. У Михаила Калгана остался сын, ради которого он и жил все эти годы.

– У тебя там в ванной два человека лежат, а воды в ней нет, – сказал Калган, разглядывая кухню.

– Я за хлебушком вышел… Вернулся, а они здесь, – спокойно ответил  Вахромеев. – Твои ребята?

– Сами в ванную залезли? – спросил Калган, пропуская мимо ушей вопрос товарища.

– Хорошо бы если сами. А так еле дотащил: здоровые боровы. Похоже, это еще один привет из дома, – усмехнулся Вахромеев. – А ты сюда, в Берлин, по какому делу?

– Знаешь от кого привет? – поинтересовался Михаил, продолжая игнорировать вопросы.

– Да мало ли в Бразилии Педро… – усмехнулся Сергей Андреевич.

– Слух пошел, что ты решил здесь войну начать.

– Ну а тебе‑то что? Это не твоя война. Или хочешь меня остановить? – Вахромеев подошел к столу и открыл ящик.

– Ты с пистолетиком‑то аккуратнее. Я помочь тебе приехал. Подумал, один не справишься.

Калган подошел ближе и протянул генералу Вахромееву руку.

– А он не один, – сказал кто‑то у него за спиной.

Михаил оглянулся – на лестнице на второй этаж стоял Садовский.

– Влад? – опешил Калган. – Не думал что вы вместе.

– Надеялся, я уже на том свете рыбок в Средиземном море кормлю?

– То, что ты тогда в Испании выжил, я знал. Не думал, что здесь тебя встречу.

– Почему мы должны тебе верить? – холодно спросил Владислав.

– А что вам остается?

– Пристрелить тебя и положить там в ванной к другим, – Садовский не верил Калгану. Он считал его причастным к покушению на себя.

– Владислав, не горячись, – вмешался Вахромеев. – Понимаешь, Миша, об этом доме и тем более о нашем плане никто не знал.

– Если секрет знает один человек, то это секрет. Если двое – знают полмира.

– Если трое – весь мир, – закончил пословицу Влад.

– Вот-вот, – согласился Калган. – Хотел бы помешать – не стал бы разговаривать. Ты же знаешь мое правило: сначала стреляй, а потом разговаривай.