На Калиновом мосту

– Знаю, конечно. Поэтому и делаю. Может после этого им это сделать чуть посложнее будет. Ну и грехов у меня не меньше чем у тебя. Мы в наследство получили великую страну и на блюдечке отдали ее всякой сволочи. Так что… спи. Я надеюсь, ты понимаешь, что шансов выжить у нас нет.

– Может, я за этим сюда и приехал… В молодости мечтаешь о легкой жизни, а к старости начинаешь мечтать о легкой смерти.

– А уверен, что смерть будет легкой?

– В любом случае лучше, чем в больнице в обосранных памперсах.

– Ты, главное, завтра здесь не обосрись.

– Попробую, – усмехнулся Калган. – Умереть в Берлине, штурмуя американскую базу… Это мне подарок от бога.

– Его еще заслужить надо. Спи, Миша.

Калган помолчал минуту и тихо добавил:

– Жены не должны умирать раньше своих мужей.

– Завтра мы им об этом скажем, – пообещал  Вахромеев.

– Ты точно уверен, что нужно рисковать жизнью? – спросила Маша Ивана в соседней комнате.

– Не хотелось бы, чтобы нам навязывали, кого любить и с кем жить, – улыбнулся он в темноте.

– А разве это можно сделать?

– Ничего сложного. Соберут все наши данные: здоровье, образование, привычки и социальное положение. Анкеты загрузят в компьютер и упс – получите результат. Вот ваш избранник. Все очень просто. За невыполнение предписания пожизненный запрет на размножение. Ибо нечего плодить незнамо кого. В Индии такие запреты веками действуют. Кастовое общество. И не только там…

– То есть, ты решил бесповоротно? – Маша сейчас больше всего хотела оказаться с Иваном в своей деревне.

– Я солдат – они генералы, а приказы не обсуждаются.

– Делай как должен, но я полечу с тобой, – решительно сказала Маша.

– Даже не думай.

В дверь постучали.

– Быстро! Подъем!

Иван открыл дверь. На пороге стоял Владислав.

– Окружают нас. Так что уходим немедленно.

– Куда?

– Мы все‑таки не зря в Германии сорок лет стояли. Под домом тоннель. Берлин – это наш город.

Глава 32

Через несколько минут все спустились в подвал. За железной дверью начинался узкий тоннель.

– После взрыва дом обвалится и все здесь завалит, – пояснил Садовский. – Пока раскопают, мы уже далеко будем.

Освещения в тоннеле не было. Шли, подсвечивая дорогу телефонами. Только у Вахромеева был большой фонарь. Слышно было, как где‑то рядом прогремел поезд метро. Минут через пятнадцать путь перегородила другая дверь. За ней был похожий подвал и лестница. По ней они поднялись наверх и оказались в доме, который был почти копией предыдущего. Задерживаться в нем не стали. Во дворе стояли два неприметных автомобиля. В один сели Калган с Вахромеевым, а в другой – Садовский, Маша и Иван. Очень быстро выехали из города и по загородному шоссе, ведущему на юг, домчались до небольшой деревни.

Остановились у большого дома на окраине. Первый этаж с маленькими низкими окнами был выложен из огромных серых валунов, а второй – из почерневших толстых бревен. Дом казался бы мрачным и неухоженным, если бы не нарядные оконные карнизы с яркими веселыми цветами.

– Это что, отель? – спросил Иван у Садовского.

– В каком‑то роде да, – ответил тот с улыбкой. – Сейчас все сам увидишь.

Оставив машины перед домом, они прошли внутрь. Весь первый этаж занимала огромная гостиная напоминающая трактир в охотничьем домике. Чучела животных на стенах и на полу. Большие деревянные грубо отесанные столы и стулья. Камин, в котором можно было бы поджарить целого кабана. В доме никого не было.

– Располагайтесь, – пригласил  Владислав. – До лаборатории отсюда несколько минут езды. Мы планировали сюда приехать прямо перед атакой, чтобы не светиться, но вышло чуть по‑другому.

Вахромеев устало опустился в коричневое чуть потертое кожаное кресло перед камином. Было видно, что ему трудно дается такое ответственное решение.

– Вот что я думаю, ребята, – начал  он, – раз все так вышло, мы не будем ждать и приступаем прямо сейчас. Но перед этим надо кое‑что сделать.

Вахромеев поднялся. За несколько секунд он изменился. Это был уже не сутулый сомневающийся пожилой человек с шаркающей походкой, похожий на немецкого бюргера, а офицер, который участвовал в сотне боевых операций. В нем изменилось все, даже прежняя одежда выглядела совсем по‑другому. Глаза излучали решительность и волю.

– Первое: Маша, вам надо немедленно уехать. Берите машину у входа. Возвращайтесь в Берлин и первым же рейсом домой. Второе…

– Не получится, – перебила его Маша. – У меня прав нет, и ездить я не умею. Но не это главное. Я Ивана одного не оставлю и это не обсуждается. Или ваша операция отменяется, или я иду с ним.

– Ну, я так и думал, – не стал с ней спорить Сергей Андреевич. – Тогда предложение к Ивану и всем остальным: сейчас еще можно отказаться и уйти. Решайте быстро, пожалуйста.

Все молчали.

– Понятно, – Вахромеев внимательно посмотрел на каждого. – Я надеялся вы все откажетесь, и мы пойдем пить пиво, – сказал он с улыбкой, – но не судьба. Напомню: то, что мы делаем, это обычная контртеррористическая операция. У каждого из вас за спиной не одна такая. Учить вас нечему. Десять минут на сборы. Экипировка в комнатах на втором этаже. Ваня, задержись на минутку.