На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917

К сумеркам мы подошли к небольшому хутору, где я, к удивлению, нашел домохозяев и все их имущество, как говорилось, без следов войны. Со стороны перевала доносилась стрельба, которая к вечеру стихла. Я решил свой отряд расположить на ночевку у хутора, а сам отправился вперед в штаб 27-го стрелкового полка для выяснения обстановки. Командира полка не было. Его заместитель и весь штаб полка были в подавленном состоянии, так как в их полку дисциплина почти отсутствовала, и люди каждую минуту могли бросить позицию.

Как удалось выяснить, курды наступали не в таком уже большом количестве. Действия их не отличались упорством, и ожидать от них решительного удара не приходилось. Я предпочел не сменять стрелков, чтобы им не давать повода уйти совсем, а предупредил их через начальников, что к ним пришла помощь, а в крайнем случае эта помощь может оказаться той силой, которая заставит их остаться на позиции.

К рассвету я подтянул отряд к штабу полка. К утру противник открыл огонь. Завязалась довольно сильная перестрелка. Я отправился вперед ближе к боевой линии и с ближайшей высоты ознакомился с позицией, занимаемой стрелками. Правильнее говоря, я видел только лишь средний боевой участок, так как фланговые были значительно далеко и скрывались за изгибами высот. Курды действовали только против части среднего участка и пока не наступали. Задачу мою можно было решить или ударом в лоб, или в обход. Я выбрал последнее и решил это сделать ночью. Я хотел, разделавшись с противником на его позиции, перейти в наступление на Худ и Агрек и, завладев ими, уничтожить их огнем.

Мои намерения были к вечеру остановлены приказанием, полученным от командира Кубинского полка, где мне предписывалось вперед до особых распоряжений в наступление не переходить. В таком неопределенном положении я находился в течение нескольких дней. Я продолжал оставаться на наблюдательном пункте, спускаясь ночью к телефонистам. Последние оказались толковыми, послушными, и с ними впоследствии я расстался по-приятельски. На четвертый день я получил разрешение выполнить возложенную на меня задачу. К полудню я отправился к своим, чтобы сделать распоряжения. Со мной кроме кубинцев должны были следовать четыре пулемета стрелков и два орудия 7-го стрелкового дивизиона. Артиллеристы произвели на меня впечатление прекрасно дисциплинированной части, которую можно было поставить в пример многим и многим.

К полудню огонь курдов усилился. В четвертом часу дня я подошел к штабу стрелкового полка. Я точно изложил командующему полком свою задачу, сообщив притом, что с полуночи я приступаю к ее выполнению. Конец нашего разговора был прерван телефоном, который звал командующего стрелковым полком. Последний, приставив трубку к уху, через несколько секунд нервно ее отложил в сторону.

– Грубая скотина, – прошептал в злобе подполковник. После него я подошел к телефону. Вначале я услышал в трубку крики людей и частую стрельбу, а затем чей-то дерзкий голос сказал:

– Штаб полка, не слышишь, что ли? Что мы сейчас снимаемся к чертовой матери и идем вниз.

– А я сообщаю вам, – заговорил я, – что если кто из вас подумает спускаться вниз, я немедленно открою по вам огонь, – ответил я.

– А кто там у телефона?

– Начальник отряда от Кубинского полка, капитан Левицкий. – Наступила некоторая пауза, после которой я еще категоричнее заметил: – Я последний раз предупреждаю, что в случае вашего ухода с позиции я немедленно открываю по вам огонь. – Грубиян прекратил со мной разговор.

С позиции никто не отступил.

Вечером я подтянул отряд к линии окопов, а после двенадцати часов пошел вперед. Часа полтора мы двигались спокойно, но затем следовавшие впереди разведчики были встречены огнем. Через минут двадцать разведчики сбили курдов, и мы двинулись дальше. Мои надежды на проводников не оправдались. По моему плану, я, пройдя верст пять на юг, должен был переменить направление под углом на северо-запад. И вот тут мои провожатые начали блуждать и наконец признались, что не могут разобраться в темноте. Я решил задержаться на высотах до рассвета и только тогда начать движение. Спускаться вниз ночью я не рисковал, так как знал, что курды любят в таких местах устраивать засады. С рассветом выяснилось, что курды ночью, обнаружив мое движение, оставили позиции и отошли в западном направлении.