На кончиках пальцев (СИ)

Во время их разлуки каждая попытка найти отражение своей любви в Малфое кромсала его душу. Иногда он забывался и по ночам открывался так, что самому становилось страшно, но не чувствуя того же в ответ, каждый раз понемногу умирал. И научился со временем просто не искать больше этого в любимом человеке. Надеяться, но не искать. И когда Драко оказался за границей ощущений, когда он думал, что Малфой мёртв, он впервые понял, что в какой-то части лишился этого страха — быть нелюбимым. Но Драко жив, и страх вернулся.

В тайне от Малфоя он говорил с Гермионой. Однажды, вместо того, чтобы вернуться домой, он оказался в Хоге, и по глазам подруга поняла, что тот в агонии. Жёстко поставив границы, он всю ночь говорил о своей панике, о том, что делает любимого несчастным, но не может переступить через этот барьер. И девушка дала ему дельный совет. Не искать прошлого в новом Драко. А просто изучать его. Узнавать таким, каким он теперь стал. С его нынешними чувствами, эмоциями и мыслями. Потому что он любит всё того же мальчика с шестого курса. А Малфой уже не тот. И любовь его тоже может стать другой. Как же он узнает о ней, если застрял одной ногой в яме прошедших дней?

Это принесло некоторое успокоение парню, и он с любопытством первооткрывателя теперь смотрел на любимого человека. Смотрел, иногда зависая, не в силах не сравнивать. Но то, что он находил только сильнее отдавало горечью в душе. Если Драко и изменился — а это было бесспорно — то только в лучшую сторону. Потому что с каждым новым взглядом, Поттер любил всё сильнее. И теперь прислушиваясь к эмоциям любимого парня, мужа, магического Соратника, понимал его ещё лучше. И себя тоже.

Все свои выводы он копил, стараясь не теряться больше в страхе. Он уже имел взаимное уважение, взаимное притяжение, взаимные симпатии. И этого пока было достаточно.

Только ночами, да и днями тоже, его не отпускало. Не отпускало какое-то непонятное напряжение. Тяга к Малфою давила и рвала. Временами накатывало такое ощущение, что он оказался во сне. В том самом сне, или даже воспоминании о том, как они с Драко стали наконец неразрывно близки. Ему казалось, будто они касаются друг друга. Будто они тонут во взаимном влечении, единении, будто они с Драко прямо сейчас занимаются любовью. И это было не столько сексуальное возбуждение, сколько прикосновение душ, выраженное в единстве тел. И это сводило Гарри с ума.

—

Поттер пытался вникнуть в суть совещания. После того, как почти закончились первоначальные рассмотрения Визенгамотом дел об установленных Пожирателях, у Гарри стало больше времени для участия в других вопросах. Иногда ему казалось, что одного его присутствия хватает для того, чтобы волшебники не пытались друг друга обмануть. И эта дисциплина рождалась будто сама собой. Он заходит в кабинет, садится где-нибудь поодаль и просто слушает. И каждому в помещении это неприятно. Но все ведут себя максимально корректно, и что самое важное — стремятся как можно скорее покинуть это место. И никогда больше не собираться по этому вопросу, чтобы не ставить себя под повышенное внимание Героя.

Обычно на таких вот заседаниях он переговаривался мысленно с Драко, когда чего-то не понимал. Но сегодня Малфой занят. Он спокоен и вроде бы сосредоточен, но остальное для Поттера скрыто. Главное, что он в безопасности. Гарри скучно. Министр обсуждает вопросы поставок продовольствия в отдалённые районы страны и на острова. Зачем сам Избранный здесь, никто не понимает. Но вот кто-то пытается высказаться, что цены, предлагаемые Правительством, несправедливы, потому что налоги на доходы повышены, и что-то ещё в подобном ключе. Поттер мгновенно чувствует фальшь, и смотрит на говорящего. Ни слова не произнесено. Гарри просто смотрит. Но в голове у дельца всплывают воспоминания, которые лучше бы никому не знать. Он меняется на глазах, бледнея и мрачнея.

— Но учитывая послевоенные обстоятельства… Мы согласны. За своих соседей тоже свидетельствую. Мы согласны.

Все довольны. Совещание продолжается. И неожиданно в Поттера прилетает ощущение. Драко очень хорошо. Настолько, что у Гарри подгибаются мизинцы на ногах. «Мерлин…» — слышит он мысленно, и понимает, что голос Малфоя на надрыве.

Парень краснеет, старательно делается будто невидимым, и пытается прийти в себя. Это первый раз, когда Драко не справляется с «границами» после того случая.