На конкурс красавиц требуется чудовище

Едва пес успел докурить свою трубку, как вернулся Милтон и тут же оглушительно чихнул.

— Я готов сопровождать леди Фоули-Штоттен, — рыжик уже успел насмотреться на людскую моду и сейчас он создал на себе презабавнейший голубой кафтанчик.

— Мне страшно, — честно сказала я и решительно шагнула к выходу, — а значит, будет интересно!

— Истинно так, — зевнул Гамильтон и свернулся клубком, — я — спать.

5.5

Показав язык своему гладкошерстному поганцу, я подмигнула друзьям и, придав себе бодрый вид, решительно вышла из гостиной.

Милтон, забавно переваливаясь и подметая ушами пол, устремился вперед. Было видно, что наш мир ему непривычен, но он мужественно превозмогает невзгоды.

Я же, зацепившись взглядом за кружево на его кафтанчике, невольно вспомнила день, когда мы с Гамильтоном стали компаньонами. У него было несколько условий и одно из них — не спрашивать о его прошлом.

В нашу первую встречу Гамильтон создал для себя чрезмерно старомодную одежду. Такую, словно последний раз он был у нас около трех сотен лет назад.

Но он не догадался запретить спрашивать у его многочисленных племянников и племянниц. И теперь мне страшно хотелось схватить Милтона, затащить в ближайшую кладовку и спрашивать-спрашивать-спрашивать!

Вот только душевное равновесие и спокойствие Гамильтона в очередной раз победили. Хотя все равно, страшно интересно, как в нем умещаются две диаметрально-противоположные ипостаси. Увалень-сибарит и тот, кто способен за считанные секунду ускорятся в пятнадцать-двадцать раз!

Гамильтон подчеркивает, что он воевал и то, что он не делится подробностями — для меня это лишнее подтверждение его честности.

«Наверное, потеря нюха сильно ударила по нему», промелькнуло у меня в голове.

Правда, эта мысль была вытеснена целым роем нецензурных ассоциаций — Милтон резко остановился и я едва не наступила ему на ухо.

Он же, приняв пролетевшую мимо угрозу весьма философски, сел и, посмотрев мне в глаза, неожиданно выдал:

— Леди Арзинойская сожалеет, что ее лучший воин стал служить человеку. Дядя не послушает меня, но я бы хотел, чтобы вы его предупредили о ее недовольстве.

— Леди Арзинойская? — переспросила я.

— Старшая су… — пёсель осекся и неуверенно спросил, — самка? Да, пожалуй, так. Она отправила дядю в запас, после того пожарища.

— Пожарища? — кажется, судьба моя сегодня переспрашивать.

— Ой, — Милтон умудрился прикрыть пасть ушами, — дядя герой, но он запрещает об этом лаять! В общем, она думала, что он вернется, смирившись с некоторыми изменениями в… м-м-м, работе. А дядя ушел к людям. Потом вернулся и закрылся в своих владениях, не выходя даже на Большую Охоту. А потом он опять ушел и теперь, если он вернется домой, его могут вызвать на бой. Ходят слухи, что леди Арзинойская обещала награду тому, кто срежет с дяди уши. Это очень большой позор для пса.

— Он их сделает, — фыркнула я и едва не поперхнулась, обнаружив во взгляде Милтона знакомый по Гамильтону упрямый и злой блеск:

— Со времени его отставки появилось много сильных и злых псов. Старый генерал может проиграть. Вам сюда.

Я, поняв, что не оправдала надежд молодого пса, присела на корточки и сказала:

— Ты услышан, Милтон. Я возьму с Гамильтона слово, что он не пойдет в свой мир ни на минуточку, как минимум до конца Отбора. Но, подумай сам, у него ведь семья. Ты и твои двадцать братиков и сестричек. Он захочет вас увидеть.

Мой компаньон действительно очень любил своих родственников. И всегда с удовольствием их обсуждал — мягкость ушек, умность глазок, прохладность носиков!

— Тридцать один, — с гордостью поправил меня пёсель, — Боги были милостивы к моей матушке и она ощенилась одиннадцатью славными, кондиционными щенками. Для Родерика куплено место в суч… Самочьей гвардии — его задние лапы столь мощны, что… Ох, прошу прощения, они столь милы, что я способен говорить о них часами.

— У вас это семейное, — рассмеялась я. — Гамильтон тоже любит о вас поговорить!

Точнее, теперь полюбит. Утаить от нас такую милоту!

— Мне приятно это слышать, — Милтон встал на задние лапы и поклонился, после чего под ним появились колдовские круги и он провалился в свой мир.

Я же, не давай себе время на испуг, решительно подошла к двери и громко, уверенно постучала.

Открыли мне буквально через несколько секунд.

— Право слово, леди Фоули-Штоттен, вы стучите так, будто вам чего-то недодали и вы пришли требовать своё, — недовольно произнесла леди Илзерран и потерла красноватые глаза.

— Вы спали? — удивилась я и тут же поспешно произнесла, — прошу прощения, вы приказали явиться к вам, но…

— Но вы забыли, — припечатала драконья жрица. — Вас сопровождал один из племянников вашего компаньона?

Тут я посмотрела за спину жрицы и увидела огромное зеркало, в котором отражался коридор и не отражались мы.

— Д-да, — я судорожно соображала, все ли компаньоны могут призывать своих родственников?

Гамильтон и сам этого не знал, поскольку и в прошлый раз его призывали через кровь.