На конкурс красавиц требуется чудовище

— Ты куда?! — у меня даже голос сел. — Мы их не унесем!

Но мой компаньон вернулся с огромным полотнищем плотной ткани:

— Сложим их сюда и завяжем в узелок. Так и дотащим. Волоком.

— Если нас и после этого не сожгут, — Тина осторожно перекладывала спящих щенков на полотно, — то я не знаю, наверное, нам можно будет все.

— Знаете, а я с вами останусь, — оборотница где-то нашла черствый хлеб и теперь задорно им хрустела. — С вами хоть и страшно, зато весело.

5.9

— Страшно весело, — вздохнула я, — будет проволакивать щенков в ванную комнату.

— Их не будет тошнить, — уверенно произнесла оборотница, — колдовские звери превращают пищу в чистую энергию.

— То-то розы под нашими окнами так разрослись, — хихикнула Тина.

— На данный момент я — часть этого мира, — оскорбился Гамильтон, — и да, я слежу за тем, чтобы кусты были хорошо удобрены. Местные садовники недооценивают мощь и силу псовьего…

— Давайте не будем про помёт, — взмолилась Тина. — Щенкам холодно на мраморе!

Гамильтон хотел было вызвериться, но подруга бесстрашно его перебила:

— Да, теперь я своими глазами убедилась, что твои юные племянники способны разнести дворец. Но то, что они могут лежать на холодном мраморе, не значит, что они должны это делать. Какими бы сильными и тренированными они ни были, они остаются детьми, о которых мы, взрослые, должны заботиться!

На это никто не возразил и мы потащили щенков к нашим покоям.

Но Гамильтон, оскорбленный в лучших чувствах, все же проворчал украдкой:

— Помёт — у птиц.

Я же шла и думала только о том, стоит ли огорчать друзей тем фактом, что драконья жрица наблюдает и за коридором? С другой стороны, она отслеживала свой собственный коридор. И к счастью, пока что никто не научился записывать изображение.

Однако я не удивлюсь, если доставшаяся мне божья сестра жадно следит за каждым моим шагом, забыв о сне и пище. Но, опять же, вряд ли им доверили следить за всем дворцом. По нему, так-то, и Правитель ходит!

— Можно запустить дым в комнату, — предложила Эйра. — Черный-черный и густой. Вы же малышей обратно отправлять будете?

— Им вначале нужно переварить съеденное, — проворчал Гамильтон, — маленькие еще, чтобы в себе проносить частички иного мира. Утром будем переправлять.

По моим ощущениям, утро должно было наступить уже через пару часов. А у меня даже рубашка не приготовлена!

— Можешь мою взять, — щедро предложил Марон, — у меня все отглажены и накрахмалены!

— Мне кажется, прийти на Испытание Невинности в чужой рубашке мужского кроя будет немного неуважительно, — задумчиво произнесла Эйра. — Но, быть может, мне это только кажется. В столице так много странных запретов. Представляете, нельзя прыгать по крышам. От стражи убегать тоже нельзя. Но я думала, что мы играем.

— Штраф? — с сочувствием спросила я.

— Штраф, — вздохнула Эйра и оживилась, — я запускаю черноту, вы проносите малышей. Я убираю черноту и мы сидим, пьем чай в окружении щенком. Это будет готовое алиби — типа, полвечера болтали, малыши были при нас. Все равно все знают и про твоего компаньона и про его родичей.

Так и сделали. Правда чай пришлось готовить тоже в темноте — иначе бы не получилось притвориться, будто мы уже давно так сидим.

— А у вас старательная сестра, — Эйра повела плечом, — чувствую чужой взгляд. Как мурашки по шкуре.

— О, так вот что это, — оживился Гамильтон, — а я на блох грешил.

Он возлежал возле сладко сопящей щенячьей кучки, из-под которой выглядывал краешек портьеры, которую сорвал Гамильтон. Или не портьеры? Я, признаться, не рассматривала, что именно он притащил, но… Откуда на портьере столь богатое золотое шитье?!

Прикрыв глаза, я принялась восстанавливать в памяти интерьер дворца невест. Мы входим сквозь центральные двери и попадаем в огромный пустой зал. Напротив дверей широкая мраморная лестница с просторной площадкой, от которой вправо и влево идут две другие лестницы. Направо — комнаты невест, налево — музыкальная гостиная, библиотека и что-то еще. Портьеры висят либо розовые, либо белые. Весь дворец выполнен именно в этой гамме. Что же притащил Гами…

Там, на возвышении, между двух лестниц висит ростовой портрет экс-Правителя и огромное полотнище государственного флага. А под портретом стоит стеклянная витрина, внутри которой покоится брачный венец. Этакий сыр в мышеловке, ведь победительница отбора будет одарена именно им.

— Ладно, — Эйра хлопнула в ладоши, — хочу спать. Увидимся через пару часов.

Она легко поднялась и выпорхнула из комнаты. Я же, мрачно глядя на краешек богато украшенного флага, не знала, как сказать друзьям, что мы в глубокой… Что мы влипли.

— Мне пришел в голову эскиз бального платья, — я протянула руку, — Тина, дай, пожалуйста, твой блокнот.

— Тебе пришел в голову эскиз? — оторопел Марон.

Но едва лишь я коротко и емко описала нашу ситуацию в двух карандашным предложениях, он кашлянул и слабым голосом произнес:

— Будем шить.