На конкурс красавиц требуется чудовище

— Прогуливаетесь? — она чуть прищурилась, изображая ласковую улыбку, — ходьба полезна для бедер.

«И правда змея», подумала и я пропела:

— Складки юбки укрывают бедра, так что лучше дружить с портным. А вот грудь… Ее не скрыть под складками.

Тут я попыталась саму себя пристыдить, чтобы щеки заалели. Но, увы, краснеть по заказу у меня никогда не получалось, поэтому я предпочла прямой удар:

— Как хорошо, что Правитель уже оценил мои формы.

Леди Морей вспыхнула, а я, подарив ей еще одну улыбку, проплыла мимо.

И тут Тина очень удачно спросила:

— Это когда это было?

— Когда меня вызвала леди Илзерран. Она хотела осмотреть печать компаньонов и тут вошел наш Правитель. Признаюсь, он не отвел взгляд.

Я точно знала, что каждое слово достигло цели. Было ли мне стыдно? Нисколько. Держать невест в тонусе моя забота.

Хотя если так подумать, то как раз наоборот, но… Это Морей, она отряхнется и дальше пойдет!

Пройдя по пустым коридорам, мы вошли в выделенные нам покои и замерли.

Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — щенков нет. Ни одного!

Признаюсь, подурнело даже мне.

— Вызови своего нюхача, — проскрипела я, падая в кресло.

Разом охрипший Гамильтон помотал башкой и пояснил:

— Я не могу вызвать Милтона, он уже был здесь сегодня. И я не могу вызвать Эштона, потому что он уже здесь.

Подруга всхлипнула и рухнула на руки Марону. Прикрыв ладонью глаза, она обреченно выдохнула:

— Их найдет то чудовище со сковородой и забьет до смерти!

Казалось бы, Тина была едва ли не при смерти, но не успели мы проникнуться нарисованной картиной, как она встрепенулась и рявкнула как заправской сержант:

— Мы не можем ждать ночи!

Встав, я подошла к ней и, приобняв за плечи, подвела к двери в спальню:

— Милая, это торчит кончик шерстинки Гамилбтона. Они такие же, как он, только маленькие. Родерику уже купили место в королевской гвардии! Потому что его задние лапы феноменально крепки и сильны!

— Они дворец развлят, — Гамильтон призвал свою трубку, — а мы будем оправдываться. Вот это — пугает. А то, что с ними что-то может произойти — нет.

Он мрачно запыхтел и в этот раз дым его трубки пах как-то особенно скорбно.

— Это дети твоей сестры, — напомнил ему Марон, — неужели сердце не дрожит?

— Очень дрожит, — равнодушно бросил пес, — аж в желудок упало.

Друзья, обозвав нас черствыми и бездушными, вымелись в коридор. Я, плюхнувшись обратно в кресло, скинула туфельки и подобрала под себя ноги.

— Как думаешь, найдут?

Гамильтон выпустил клуб сизого дыма и покачал головой:

— Не-а, пф-ф, они затаились и ночью разграбят кладовые. Там мы их и поймаем. Мне приятна твоя вера в силу псов.

Я улыбнулась и кивнула. А затем, спохватившись, произнесла:

— Ты же понимаешь, что Тина и Марон не пытаются оскорбить щенков? И твою сестру?

— Их беспокойство забавно, — зевнул Гамильтон.

А я перевела дух, ведь мой компаньон мог и оскорбиться. А все дело в том, что слабых из родного мира не выпускают. Только сильные, находчивые и смелые могут проскользнуть в межмировую щель. И решить, что щенков может пристукнуть повар — очень сильно усомниться в чадолюбии их матери, которая дала им разрешение на перемещение.

До вечера мы Тину с Мароном не видели.

Зато точно поняли, что щенки где-то в районе кухни — ужин был сразу и пересолен, и местами сожжен. А в теплом салате обнаружилась игольно-острая шерстинка и не обнаружилась жареная курица. Да и сливочного соуса было маловато.

— Поганцы, — добродушно усмехнулся Гамильтон.

А я, посмотрев на тарелки, отодвинула их от себя и поняла, что, прежде чем ругать щенков, надо будет и самой чего-нибудь съедобного найти.

5.8

На дворец невест опустилась чернильная мгла. В коридорах зажглись светильники, что высветили лишь центр, оставив вдоль стен глубочайшие тени.

По этим-то теням мы с Гамильтоном и скользили. Сильно позади нас шли с Тина с Мароном — им было трудно прятаться, а потому они просто шли напролом.

Но дворец был тих и пустынен — невесты спали, или…

— Уа-у-у-у, — по коридору разнесся тоскливый вой.

Или не спали. Хотя, может это щенки? Я повернулась к компаньону, но спросить ничего не успела, он меня опередил и опередил весьма уверенно:

— Не наш.

— Видимо, кто-то из оборотниц страдает, — вздохнула я и пригладила выбившийся из тугой косы локон.

— У-у-у-у-у-у, — вой стал еще тоскливей.

Гамильтон остановился, повернулся к источнику звука и замер. Я же поспешила ему напомнить, что невзирая на второй облик, он не может ответить на призыв самки. Пусть, чисто технически это и возможно, но та нетерпеливая оборотница — чужая невеста!

Мой компаньон очень укоризненно на меня посмотрел и покачал головой:

— Она на помощь зовет, застряла между человеком и волком.

— В каком смысле?! — ахнул подошедший к нам Марон.

— В смысле, что застряла в момент перевоплощения, — фыркнула Тина, — какой еще может быть смысл?!

Договорив, подруга медленно покраснела — кажется, до нее дошла непристойная мысль Марона.

Гамильтон вздохнул, прислушался, но больше никто не выл.

Стоя под дверью, мы чувствовали себя очень глупо. А все из-за Марона!

— Я не знаю, — рассеянно произнес пес. — Зайдем?