На конкурс красавиц требуется чудовище

Оставался только один вопрос — с чего вдруг сестра Мирта притащила такую полезную штуку? Вон там, в стороне, ползет одна из невест. На ней чуть ли не бархатная занавеска и идет она неуверенно, ногой перед собой все ощупывает.

Не став ждать, я чуть замедлила шаг и негромко спросила:

— В чем подвох, сестра Мирта? С чего вдруг вы решили побаловать меня реликвией?

— Ни в чем, — процедила она, — реликвия была мною запрошена еще до того, как я узнала о вашем статусе «чудовища».

— Конкурс красоты был в планах? — у меня не укладывалось в голове, что Кристоф мог устроить конкурс красоты. Это так пошло…

— Нет. Должен был быть другой этап, сейчас он заменен на конкурс красоты.

— И все же, что за этап? Все равно двери закрыты и конкурсанток, то есть нас, никто никуда не пускает.

Божья сестра тяжело вздохнула и нехотя проронила:

— Крылатые невесты должны были ощутить себя в роли простых, нетитулованных людей. В городе, в простых платьях, они должны были выполнить несколько заданий, кое-что купить, кое-что продать. А после вернуться во дворец.

— И к чему эта тряпка? — удивилась я.

— К тому, что проще всего продать яблоки приюту Обездоленных. А для этого нужно и самому быть немного убогим, — буркнула сестра Мирта. — Вот я и взяла для подопечной Покров Проказы.

— Проказа, как мило, — вздохнула я.

— Все равно я ошиблась. Оказывается, к невестам должны были обращаться за помощью разные люди и именно реакция девушек оценивалась бы Правителем. Нелепый, в общем-то, этап.

— Идеальный, — вздохнула я, представив, как остро были бы обнажены девичьи характеры.

Ведь, только подумать, благородным леди приказано что-то купить, что-то продать, а под ногами всякая чернь крутится, от отбора отвлекает.

«Боюсь, что Кристоф узнал бы о своих невестах кучу всего неприятного», хмыкнула я про себя.

Наконец, узорные двери распахнулись и мы, вереницей, втянулись в зал, где нас выстроили полукругом. А напротив нас…

Как я не захохотала — не знаю. Но бастард сидел в огромно красно-золотом кресле. И пусть на его стороне сложившиеся традиции, но ведь он пока еще не Правитель!

— Это так глупо, — проворчала я.

И получила тычок в бок от божьей сестры:

— Есть люди, не способные просчитывать последствия своих слов и действий.

О, это она про меня?

— И принц-бастард из тех, кто не задумывается о реакции Окраин на медленную и мучительную смерть баронессы.

— Ну, официальный титул еще не мой, — чуть смутилась я.

Но язык прикусила. Обличенный властью дурак — один из опаснейших врагов. Ведь он, во-первых, не предсказуем, а во-вторых, действительно не думает о последствиях.

— Снимите платки, — Индир Рентийский вальяжно махнул рукой.

И я, почувствовав направленную на меня волну магии, только вздохнула — и правда дурак. Крылатые невесты увешаны амулетами, сейчас как заискрит!

Не заискрило. Но и платки с моих «коллег» не слетели.

— Я, кажется, приказал снять платки, — процедил оскандалившийся принц.

Зашуршала ткань — это божьи сестры освобождали своих подопечных от покровов и…

У невесты, стоявшей со мной бок о бок, была сыпь на лице. Такая сочно-малиновая, что не заметить ее невозможно. Да и сама девчушка была до ужаса перепугана предстоящим действом.

— Если что, падай в обморок в мою сторону, — шепнула я ей, — поймаю, обещаю.

— Спасибо, — пролепетала крылатая невеста.

Кажется, невесты действительно начали старательно выбывать. Интересно, сколько действительно умных семей внезапно решило вести провинциальный образ жизни? Сколькие леди обнаружили в себе неведомые болезни, кои требуют уединения и поддержки от близких?

— В первую очередь я хочу услышать, как вы музицируете, — Индир Рентийский поднялся, взмахом ладони избавился от кресла и указал за наши спины, — рояль.

Вообще, в зале не было никого, кроме самого принца-бастарда и его прилипал, известных еще по прежним Весенним балам. Один из которых, виконт Руани, с умным видом держал в руках стопку пергаментов. Это он записывать что-то собирается?

— Леди Вильгельмина Фоули-Штоттен, — провозгласил оный виконт.

На мне скрестились чужие взгляды.

Ха. Вы даже не представляете, что я вам сейчас сыграю.

— Надеюсь, вы не собираетесь устроить то же самое, что и тогда, — змеей прошипела божья сестра, сопровождавшая меня к роялю.

Я посмотрела на нее с искренним недоумением:

— Играть то, что трогает душу, на потеху толпе? Тогда мне было для кого сыграть, было кому бросить в лицо свою боль. Сейчас… Сейчас у меня есть музыка лучше.

Открыв крышку, я на мгновение прикрыла глаза. Поймала правильное воспоминание и, расправив плечи, положила пальцы на клавиши. Раз, раз, два-три-три. Раз, раз, два-три-три.

У этой композиции нет названия, как нет и какой-либо ценности. Это всего лишь разминка. Это то, с чего начинают учить детей музицированию. Раз, раз, два-три-три. Каждый, что умеет играть на клавишных инструментах, начинал именно с этого. И не узнать мелодию не может никто. Раз, раз, два-три-три, я — чудовище отбора невест. И в этом конкурсе я справилась идеально.