На конкурс красавиц требуется чудовище

— Вас, виконт, ничего не должно настораживать, — я чуть усмехнулась, — а что касается принца-бастарда — напомню, мне он не жених. У каждой крылатой невесты есть освещенное законом право отказаться от внезапно появившегося второго жениха. И я своим правом воспользовалась.

— Очень зря, — проронил виконт.

— Очень не в первый раз я это слышу, — кивнула я. — Вы закончили?

— Нет, — в глазах виконта блеснуло какое-то неприятное предвкушение.

— А я — да, — отрезала и направилась прочь из зала.

И нет, не будь у меня причины — я бы не стала дразнить гусей. Но до крайности виноватая морда Гамильтона не просто намекала, а кричала о наступивших неприятностях.

А потому мне пришлось приложить определенные усилия, чтобы мой уход не выглядел побегом!

Сразу поговорить не получилось — в коридоре стояла стража, да и сестра Мирта покинула зал следом за мной. Правда, при этом у нее получилось оставить при себе свое мнение, что очень сильно меня удивило.

Одно хорошо — Гамильтон знал, куда идти, а потому, через пару минут, мы закрыли за собой дверь в хозяйственное помещение. Да-да, этакий чуланчик. Увы, даже в самом красивом замке есть помещение, где хранятся тряпки, ведра и швабры — не всю грязь можно убрать магией.

Сев на перевернутое ведро, я тяжело вздохнула:

— Рассказывай.

— Милтон внутри сокровищницы.

— Здесь есть сокровищница? — оторопела я.

— Не здесь, — выразительно произнес Гамильтон. — В сокровищнице основного дворца.

— Я так понимаю, вариант с «так пусть выходит оттуда», не вариант, — совсем не вопросительно произнесла я.

— Охранные заклинания усыпили его, — Гамильтон, разом позабыв про все свое военное прошлое, выдавал информацию в час по чайной ложке.

— Это, я так понимаю, не самое худшее?

— У него в лапах очень украшение, — мой компаньон тяжело вздохнул, — даже издалека оно выглядит дорогим. И оно повреждено — он пытался им открыть сундук.

Много-много лет я так же не удержала на языке эту фразу. И тогда леди Ауэтари недовольно дернула ухом и предельно вежливо сообщила, что в следующий она откусит мне язык. Потому что подобные слова не украшают леди и, раз леди сама за своим языком уследить не может… Что ж, значит оной леди он и не нужен.

— Мы не можем атаковать сокровищницу, — медленно произнесла я. — Не можем.

— Не можем, — согласился Гамильтон.

— Милтона мы бросить тоже не можем.

— Не можем, — кивнул Гамильтон.

— Если нас поймают на взломе сокровищницы, то оправдаться мы никак не сможем.

— Верно, — согласился мой компаньон.

— Тину и Марона мы в этом втягивать не будем.

— Совершенно согласен.

— Ты так и будешь соглашаться? — возмутилась я.

На что Гамильтон философский ответил:

— Так если я со всем согласен, что мне делать? Ложно отрицать?

Гамильтон встряхнулся, колдовством оправил свой жилет и тихо произнес:

— Моя вина. Знал ведь, что он не сможет со следа сойти. Он был так быстр, что охранная система не сразу распознала его присутствие.

— Мне нужно переодеться, — я пнула каблуком подол юбки, — в этом далеко не уйду. И нам нужен сообщник.

— У ребят семьи здесь, — с сомнением произнес Гамильтон, — это мы сбежим на Окраины и оттуда вышлют искрение извинения и заверения, что нас сожрали твари мертвых миров. А они…

— Другой сообщник, — усмехнулась я. — Надежный, как тайнсарские часы. Идем. Главное, не привлечь внимание друзей.

Ну, в итоге пришлось сознаваться. Потому что вначале нам повезло — в гостиной была только Тиссия. Она лениво гонялся пыль и грызла сухарики.

— Ой.

— Все хорошо, — я отмахнулась.

— Вам вечером пирожки с рыбой или мясом принести? — спросила девушка.

— И с тем, и с тем, — облизнулся Гамильтон.

Тиссия улизнула, бросив сметку для пыли на столе. А я укоризненно посмотрела на своего компаньона:

— Ты так оптимистичен.

— Будет чем перекусить по дороге на Окраины, — хмыкнул он.

И остался лежать в гостиной, пока я надевала своё недо-платье и навешивала перевязи со склянками и мелкими артефактами.

Мы, фактически, были уже на пороге, когда в гостиную выползла Тина.

— И куда мы такие красивые собрались? — грозно вопросила подруга. — Марон!

— Не надо, — поморщилась я.

Но было поздно — уже и Марон пришел.

— Все будет хорошо, ждите здесь и никуда не выходите, — скороговоркой выпалила я и выскочила за дверь.

Гамильтон лягнул дверь задними лапами и, судя по цветной вспышке, чем-то ее припечатал.

— Развеется либо по моему желанию, либо с моей смертью, — пояснил пес.

— Как извиняться будем?

— Пылко. Куда мы идем?

— Сначала туда, — я кивнула на закуток, в котором стояла статуя. — А после… После будем думать, как нам взять след.

— Я не могу взять след, — мрачно напомнил Гамильтон. — Ты — тем более.

— Тут пригодятся новые грани моего дара, — выразительно произнесла я. — Дай сосредоточиться.

* * *

Автор жив, здоров и не пропал. 20го я ездила в Спб, где застряла до 21го. Вернувшись домой я весь понедельник пролежала с дичайшей головной болью. Но сейчас все хорошо и за среду мы догоним воскресенье)

12.6