На краю государевой земли

— Он говорит, что письма с ним нет потому, что их письма прочесть русским людям не уметь, а русского письма у них прочесть некому! — также быстро перевел киргиз.

На минуту в избе стало тихо. Надо было принимать какое-то решение.

Да, действительно, здесь можно было найти умельцев толмачить устно с разных языков, с какими сталкивались в Томском разряде, как пограничном со многими степными ордами. С переводом же писем было плохо. Еще хуже с этим было, похоже, у тех же монголов.

— Ну, хорошо, — глубокомысленно произнес князь Иван, поняв все. — И какую дань государю будет давать Алтын-хан?

— О дани ему приказу нет, — перевел Енечка ответ монгола.

— Но что же у Алтын-хана есть-то? — спросил Татев, начиная раздражаться.

Енечка переговорил с Байгул-бакши.

— У Алтын-хана много всякого узорочья, — снова стал переводить слова Енечки Дружинка. — И как воеводы пошлют к Алтын-хану государевых посланников, то Алтын-хан пришлет своих больших посланников! И с теми посланниками будет приказ и договор о дани!..

Дело с Алтын-ханом вроде бы стало проясняться. И теперь начали выпытывать монгола о Чагир-хане: откуда тот пришел, из какого он государства и сколько людей у него. Затем на бедного Енечку посыпались вопросы, какой веры подданные Чагир-хана и какое платье на них… И как пришел Чагир-хан: водяным ли путем или на конях; и куда он может пойти, и как его люди бьются на бою, и где сейчас стоит он со своими людьми?

Байгул-бакши стал рассказывать дальше.

От Чагир-хана сбежали девять пленников, родом из Еушибинской земли. Язык у них, пленников, колмацкий. Земля же их, Еушибинская, смежная с Лабинской. А Лабинская земля находится по эту сторону Китайского царства. Но Чагир-хановы люди поймали семерых беглецов. А два пленника все-таки добежали до Алтын-хана. И Алтын-хан расспрашивал их. И они рассказали, что тот Чагир-хан пришел из-за Китайского царства, с полуденной стороны. Шел же он подле моря сухим путем на конях. Но они не знают того, сколько Чагир-хановы люди шли: месяц или больше до Китайского царства, и как далеко их Чагир-ханова земля за Китайским царством…

Монгол сообщил новые подробности неизвестные до сих пор московским властям.

С Китайским царством была смежна не только Лабинская земля, но и Еушубинская и Желтые мугалы. И Чагир-хановы люди во всех этих землях побили тех людей. Чагир-хан же возит с собой зачем-то немногих лабинских людей. А первой дошла к Алтын-хану весть, что случилось с Китайским царством и с Лабинским. А люди с Чагир-ханом многие. Платье на них, сказывают, тулупы, а бой у них пищальный и лучной и копейный…

— А ну спроси у него, где сейчас Чагир-хан? — велел князь Иван Енечке. — В Китайском ли царстве или в другом месте? И как далеко от старого алтынова кочевья?..

— Те пленники сказали, что они шли до Алтын-хана месяц, — сообщил монгол. — А в ту пору Алтын-хан кочевал у озера Упсай, за Кемчиком, за полтора днища. Стоит же Чагир-хан по эту сторону Лабинской земли.

Он замолчал, не зная, следует ли сообщать что-то, что пока только надумали у Алтын-хана.

Потом он решился, стал объяснять.

— Хотят, мол, собраться вместе Алтын-хан с черными калмыками, с тайшами с Кайканом, Сарычем, Далаем и Контаем. Промышлять же им над тем Чагир-ханом и его людьми у гребня, у Саянова камня… Потому что проход через Саянов камень один, щелью. И кроме того места Чагир-хану к ним никак не пройти.

Переговорив еще с монголом, в съезжей поняли, что у него выпытали все.

Татев еще раз напомнил дьякам, чтобы посланнику и Енечке давали государево жалованье, корм и питье, пока они будут в Томском городе.

— А ты сам, Енечка, с чем пришел в Томский? — спросил он киргиза. — От своих князьцов или от улусных людей? И что они с тобой приказывали? Не челобитные ли о прежних своих винах?

Енечка, когда разговор зашел о нем, оробел.

Князь Иван, заметив его испуг, стал изводить его дальше.

— И готовы ли они прийти шертовать к государевой милости в Томский город? Молчишь!.. А может, везут государев ясак за нынешней год? Да недобыльный за прошлый!?.. И скоро ли князьцы и улусные лучшие люди будут в Томский город?

Енечка насторожился, не понимая, почему воевода повернул дело так круто в сторону от посольства Алтын-хана. И хотя он растерялся, все же стал объясняться с воеводой.

— Пришел только с алтыновым посланником для толмачества… А от киргизских князьцей и от улусных людей никакого приказу ни о чем со мной нет.

— Ну, ладно, раз нет — так нет! На этом сегодня все! — сказал Татев, завершая первый день переговоров с посланником Алтын-хана.

День оказался долгим, расспросы длинными, утомительными, из-за перевода через посредника.

И князь Иван с удовольствием подумал о чарке водочки вечером дома, чтобы затем спокойно поразмыслить обо всем, что стало известно.

Служилые в избе удивленно посмотрели на него.

«А вдруг прибил кого-нибудь!» — вспомнил он, как проводился тут, в Томске, сыск о князе Шаховском, который перепил вот также у кого-то на именинах, да нечаянно зашиб до смерти толмача… «Не рассчитал силу-то!»

Лицо у него перекосилось, он схватился за живот, попросил дьяка: