На краю пропасти

«Медленно, очень медленно мы приближались к границе. Не припомню таких тяжелых боев, и ведь я на фронте с июня 194! года. Совершенно не было пленных. Все же одного привели ни КП... Широкоплечий, очень сильный на вид солдат волком глядел исподлобья. Отвечать на вопросы отказался. Начал кричать: «Все вы тут погибнете у нашей границы, все!» Позже удалось захватить в плен еще двоих солдат из подразделения 549-й пехотной дивизии. Один из них доложил, что на девяносто процентов дивизия сформирована из уроженцев Восточной Пруссии, что дома многих из солдат находятся всего в двух десятках километров за их спинами... Генералом Госсбахом издан приказ: если они отступят, то будут расстреляны, а их владения - хутора, постройки, скот - уничтожены...»

Из воспоминаний командира полка 159-й Краснознаменнойордена Суворова стрелковой дивизии Ф. П. Новикова.

«Центр - Буре. Продолжайте настойчивый поиск объекта. Ваша работа приобретает особое, крайне важное значение. Мы ждем от вас обнадеживающих сообщений».

- Командир, проснись! Командир!..

Рогов открыл глаза. Шурик Панкин, заряжающий, тряс его за плечо. Отгоняя сон, лейтенант мотнул головой, Панкин протянул котелок с крепким чаем, и Рогов прильнул к закопченному краю. Отхлебывая горячий чай большими глотками, он приходил в себя, осматривался. Возле боевой машины топтался механик Валька Говоров, разглядывал траки левой гусеницы. Среди невысоких, посеченных осколками и пулями березок виднелись рыжие от грязи и глины танки.

- Валька, как машина? - хрипло со сна спросил Рогов, возвращая котелок Шурику. - Порядок в танковых войсках?

- Как часики, командир, - веселым голосом отозвался тот.

- Как часики!? А что же вчера они не тикали? - Рогов поднялся. - Что, кроме чая больше ничего нет?.. - И опять сорвался: - А что случилось вчера?! Прем на немецких пушкарей, они нам прямо в лоб целят, а танк еле ползет? Ну работнички, ну...

- Еле ползет! - взорвался Говоров. - Сутки мотались туда-сюда! Чуть двигун не сожгли! Вам - кататься, а мне - под трибунал?!

- Еще раз твои «часики» скиснут под прицелом фрицевской пукалки, и если уцелеем, я тебе сам, не вылезая из танка, трибунал устрою, - грозно сказал Рогов и прикрикнул на заряжающего: - Так, может, дашь командиру чего пожевать? Думаешь, я на этой водичке целый день продержусь? А где Петро?

- Уймись, чаю тебе дал, чтобы взбодрился со сна, - буркнул Шурик и протянул Рогову котелок с кашей. - На, лопай!

- Валька, подсаживайся, - позвал Рогов механика: - Петро, спрашиваю, где? Опять в санроту, к девчонкам махнул? Ну, работнички!

- Не проспался? Петька к радистам побег, - остывая, проговорил механик-водитель и, вынимая из-за голенища ложку, направился к командиру, - Мы уже с Шуриком пожевали немного, не стали будить тебя - думаем, пускай похрапит еще полчасика для хорошего настроения. А зря, выходит!

- Р-разговорчики! - улыбнулся Рогов.

Все трое притихли у котелка.

Небосвод наливался алым цветом. На западе, за невысоким лесочком, поднимались черные столбы - горел небольшой приграничный городок Кубелеле. Вчера во второй половине дня они уже были на его окраинах, да не удержались: мощная атака более сорока немецких танков, среди которых было восемь «тигров», вынудила откатиться от города. Значит, сегодня опять туда же, и им предстоит повторить тог же страшный путь под снарядами, по минным полям, по искромсанной взрывами и танковыми гусеницами земле. А, вот и Петро.

Светало. Томительно тянулось время. Говоров уже сидел в танке, прогревал двигатель. Глухо рокотали моторы соседних машин. Вот танк с белым номером «18» на башне - им командует приятель Рогова, Петр Галанов, а чуть дальше стоит «двадцатка», в которой воюет тоже хороший парень - Семен Водорезов.

Рогов махнул рукой: давай сюда! Семен выскочил из машины - высокий, подтянутый, два ордена на гимнастерке, - окликнул Петра Галанова, низенького, круглолицего крепыша, и оба подошли к Герману.