На краю пропасти

Откуда-то справа, быстро приближаясь, доносился рев двигателя. Грачев переглянулся с Крапивиным, командир уже понял, что бронетранспортер, съехав с дороги, катит вдоль опушки леса к оврагу с малинником. Машина остановилась. Слышно было, как солдаты выпрыгивают на землю, бегут. Грачев бросился вниз, в овраг, вломился в густые, колючие заросли, разведчики последовали за ним. Ойкала, вскрикивала Люська, ругался сквозь стиснутые зубы Коля - ветки задевали больную руку, последние в группе, Волков и Крапивин, поправляли ветки малины, маскируя следы. К счастью, малинник всюду пересекали чуть приметные тропки, по одной из них и уходили разведчики.

Ушли? Успели? Махнув рукой: замрите!.. - Грачев осторожно приподнялся и осмотрелся. Впереди виднелись откосы поросшего малиной оврага и высокие медноствольные сосны Водяного леса, позади, всего метрах в сорока от них, спускались в малинник солдаты в комбинезонах. «Кажется, успели... Еще бы две-три минуты и... - не веря этой великой удаче, подумал Грачев. - Однако не пойдут ли фрицы по оврагу? Тогда нам конец!» - Он крепче сжал ладонями автомат и тут же увидел, что, миновав малинник, солдаты выходят на его противоположный склон, маскируются в кустах. Усмехнулся: захлопнули ловушку, из которой они уже выскользнули. И все же надо уходить из малинника, да поживее.

- Ползком, - тихо сказал он. - И чтобы ни веточка не колыхнулась...

Ползти пришлось метров тридцать. Люська, как маленькая шустрая ящерка, ползла перед Володей. Локти в ссадинах, ноги в цыпках, струпьях подживших ранок и свежих царапинах. На раскрасневшемся, напряженном милом личике - ни капельки страха! Чего ей теперь бояться, когда она среди своих.

Да, опять повезло группе, успели уйти! Вдруг в глубине леса послышались выстрелы. Солдаты на склонах оврага дружно ударили по малиннику из автоматов. С криками побежали вниз. Что такое? Кого они там обнаружили? Ага, вот кого-то тащат... Грачев достал бинокль, подкрутил окуляры: немцы выволакивали на склон оврага изрешеченную пулями косулю.

- Впереди все свободно, - послышался повеселевший голос Крапивина. - Прорвались, командир. Теперь вперед, только в темпе, так сказать, «анданте»!

...Тяжелый и нервный переход пришлось сделать группе. То в одном, то в другом месте слышались голоса и звуки пилы. По тропинке наперерез разведчикам прокатил на велосипеде пожилой, но крепкий на вид, буролицый от загара мужчина. Трубка в зубах, замшевая куртка, начищенные сапоги, карабин за плечами: лесничий, наверно. Вислозадая, мордастая собаченция, лениво бегущая следом, вдруг загомонила, почуяв чужих в лесу, и немец остановился, снял ногу с педали, поразмышлял: идти взглянуть, что ли? Не знал он, что в этот момент уже «сидел на мушке». Собака, призывно взлаивая, крутилась невдалеке от штабеля дров, за которым замерли разведчики. Лесничий посмотрел на часы - приближался уже обед, позвал собаку: «Микки, Микки!»- и поехал дальше. Святое это дело - обед, тут уж медлить ни минуты нельзя! Вот ведь уцелел, покатил к своей Марте или Хильде...

Заботливая Люська, - откуда только силенки? - убегала то в одну сторону, то в другую. Вот отстала, крикнув: «Я сейчас!» - и вскоре догнала группу: в котелке несколько горстей сочной ежевики и малины, всем досталось понемногу. И вновь убежала - мелькнуло ее платье и золотистые, выгоревшие на солнце волосы. Грачев проследил за ней потеплевшим взглядом: «Ах ты, хлопотунья!» Поглядел на часы - пора бы и передохнуть, но идти предстоит еще километров десять.

«Лечь бы прямо на сырую землю и забыться на часок-два...» - так, наверно, думал сейчас каждый из разведчиков, об этом же мечтал и сам командир, но шел все быстрее. «Вперед, братки, вперед. В этом - успех работы, в этом - жизнь!»