На краю сознания

Моя история еще не была закончена, и я продолжил. Но одна мысль закралась в мое сознание в этот момент: что, если Лиза из субреальности действительно моя дочь, но ее память была потеряна так же, как и моя?

Когда мой рассказ был окончен, наступило долгое молчание. Все смотрели на меня, но никто не говорил ни слова. В конце концов, Птица решилась нарушить тишину:

— Значит, ты убил Джонатана, чтобы он отправился в объективную реальность спасти твою жизнь?

Не было смысла скрывать то, о чем она так легко догадалась.

— Да, это так. Он сам попросил меня об этом.

— На него это похоже! — сказал Эдик.

— Может, пришло время рассказать ваши новости? Меня здесь, оказывается, десять лет не было, так что я хотел бы знать обо всем, прежде чем планировать наши дальнейшие действия.

— Даже не знаю, с чего начать! — Эдик почесал затылок.

— Может, я расскажу про устройство субреальностей и про карту, которую мы создали? — спросила Птица.

— Это было бы интересно! — ответил я.

Рассказ Птицы был долгим, и теперь пришла моя очередь задавать вопросы. Первое, что я узнал, удивило меня больше всего: предположение о том, что большинство населения нейронета создает небольшие замкнутые мирки-острова, где занимается удовлетворением своих простейших потребностей, оказалось неверным. Куда больше пользователей нейронета, похоже, не обладали фантазией вообще. Даже получив безграничные возможности творения, они всего лишь воссоздали в своих субреальностях собственную повседневную жизнь, разве что добавив туда незначительные улучшения: повышение на работе, новую квартиру или машину, отсутствие долгов по кредитам. Пересечение этих субреальностей превратилось в огромный искусственный мир, в котором не было ни одного руководящего творца. Птица называла его «Ложной Землёй». Рано или поздно все подключенные к нейронету люди, не обладающие яркой фантазией и смелостью творить новое, находили свое место здесь. Этот мир был, на мой взгляд, наиболее абсурдным из всех. Когда Птица рассказала о том, что в нем даже присутствуют свои нищие и бездомные, я не мог ей поверить:

— Хорошо, допустим, они лишены фантазии начисто, я еще могу в это поверить! Но что им мешает просто перестать быть бездомными? Ведь им достаточно просто представить себе своё собственное жилье, и нейронет тут же материализует эту простую мысль!

— Самые смелые мечты этих людей — это мечты о горячем бутерброде или свободной скамейке в парке, где их не задержит полиция за бродяжничество, — ответила Птица. — Они уже не способны мыслить иначе, боятся даже в мечтах позволить себе что-то большее. Потому остаются в том же положении даже в мире неограниченных, хоть и иллюзорных, возможностей. Такое вот у них мышление. Если мы отключим этих людей от нейронета, они даже не заметят разницы.

— На Ложной Земле у нас нет союзников, — добавил Эдик. — Как на Архипелаге Наслаждений.

О том, что такое «Архипелаг Наслаждений», я догадался и без подсказок. Ребята не теряли времени зря, благодаря их усилиям нейронет обзавелся собственной подробной географией. Свой рассказ Птица сопровождала материализацией наиболее примечательных образов, характеризующих то или иное место. Я старательно запоминал каждое ее слово, и не переставал задавать вопросы.

— Выходит, Утопия Луизы Вернер находится прямо на границе Ложной Земли?

При упоминании имени Луизы Эдик как-то неприятно поморщился, я не стал уточнять, с чем это связано. Птица ответила:

— Да. Искусственный интеллект нейронета поместил ее остров недалеко от Ложной Земли, так Утопия максимально приближена по строению именно к Ложной Земле. Луиза — сторонница сознательного отказа от творения в пользу благосостояния человечества. Само собой, благосостояния в ее понимании. Этим она всего лишь на шаг выше тех, кто отказался от творения неосознанно, так как просто не смог принять эту способность из-за скудной фантазии или обычного страха перед новым и неизведанным. Что характерно, многие жители Утопии со временем забывают о том, что способны творить.

— А еще они забывают о том, что находятся в иллюзорном мире, и воспринимают Утопию, как объективную реальность! — сказал Эдик.

— Да, и Луиза всячески способствует этому. Я даже не уверена, помнит ли она, где находится, или же уже окончательно поверила в реальность своего «идеального общества».