На краю света

Однажды утром маг проснулся с чувством такого облегчения, что застонал. Боль и зуд исчезли. Наступивший покой оказался настолько блаженным, что он погрузился в глубокий целительный сон, продлившийся целые сутки.

Проснувшись, Таита увидел склонившуюся над его циновкой Ханну. Пока он спал, она сняла повязку. Маг устал так сильно, что даже не почувствовал этого. Когда он поднял голову, целительница подарила ему улыбку, в которой угадывалась гордость достигнутыми успехами.

– Гангрена – всегда главная опасность, но нет ни малейших признаков ее возникновения. Жара у тебя тоже нет. Посев принялся на всей площади. Ты переплыл через море боли и достиг противоположного берега, – сказала она. – Учитывая глубину и обширность раны, твои отвагу и стойкость с полным правом можно назвать выдающимися. Впрочем, иного я от тебя и не ожидала. Пришло время удалить катетер.

Медная трубка вышла без труда, и Таита снова испытал облегчение. Его удивляло, насколько ослабило и опустошило его перенесенное испытание. Ханна и служители помогли ему сесть. Он посмотрел на свое тело. Оно и прежде было худым, теперь же напоминало обтянутый кожей скелет. Плоть ссохлась настолько, что обрисовывалось каждое ребро.

– Корка начинает отходить, – сообщила Ханна. – Видишь, как она приподнялась и завернулась по краям. Посмотри, как идет под ней исцеление.

Указательным пальцем целительница провела линию, разделяющую старую кожу и новую. Они соединялись без всякого шва. Старая кожа была сморщенной от древности, как ветхая одежда, поросшей тонкими седыми волосками. Узкая полоска народившейся новой кожи выглядела гладкой и блестящей, как отполированная слоновая кость. На ней появилась молодая поросль, становящаяся гуще по мере спуска от пупка. Это были предвестники, обещающие в близком будущем превратиться в роскошные дебри на лобке. В самом центре смоловидной корки наблюдалось возвышение, из которого Ханна недавно извлекла медный катетер. Ханна смазала коросту обильным слоем растительного снадобья Ассема.

– Мазь размягчит корку и поможет удалить ее, не повреждая молодую плоть под ней, – пояснила она, снова бинтуя рану.

Не успела Ханна закончить процедуру, как вошла Рей и присела на колени у головы Таиты.

– Ну как тут у нас дела? – спросила она, засунув пациенту палец в рот. В противоположность прежней серьезности и подчеркнутой профессиональности, целительница держалась по-приятельски и свободно.

– Я ощущаю, как там что-то растет, – пробормотал Таита невнятно, потому что палец мешал говорить. – Под поверхностью десен есть уплотнения, которые чувствительны к твоему нажатию.

– Зубки режутся, – с усмешкой сказала Рей. – Ты во второй раз переживаешь детство, вельможа Таита. – Она продвинула палец глубже и снова рассмеялась. – Да, полный набор, включая зубы мудрости. Через пару-тройку дней выйдут наружу. Тогда ты сможешь питаться чем-то более существенным, чем пюре и каша.

Через неделю Рей вернулась, прихватив с собой зеркальце из полированного серебра. Оно давало столь точное отражение, что Таита увидел лишь слегка искаженную картину своей ротовой полости.

– Как ожерелье из жемчугов Аравийского моря, – проговорила целительница, когда Таита впервые взглянул на свои новые зубы. – Не исключено, что эти даже более ровные и правильные по форме, чем первый твой набор в давние годы.

Прежде чем уйти, Рей сказала:

– Прошу, прими это зеркало в дар от меня. Вскоре у тебя появится еще кое-что, помимо зубов, чем можно полюбоваться.

Луна еще раз успела поправиться и похудеть, прежде чем с нижней части живота у Таиты отошли последние слои коросты. К этому времени он уже ел как обычно и восстановил потерянный вес. Несколько часов в день он посвящал упражнениям с посохом, разработанным им самим с целью вернуть телу подвижность и силу. Ассем предписал ему диету, богатую растениями и овощами.

Все эти меры оказались весьма действенными. Впалые щеки округлились, цвет лица стал здоровым, и даже мускулы, наросшие взамен утраченных, казались ему крепче и выносливее прежних. Вскоре он отбросил костыли и мог обойти кругом все озеро без единой передышки. Ханна, однако, запрещала ему покидать лечебницу в одиночку, и его всегда сопровождал один из братьев-сиделок. По мере того как маг набирался сил, терпеть постоянную опеку становилось все труднее.

– Когда же ты разрешишь мне покинуть камеру и вернуться в мир? – спрашивал одолеваемый скукой и беспокойством маг у Ханны.

– Олигархи строго-настрого запретили выпускать тебя, пока ты полностью не поправишься. Но это не означает, что тебе необходимо тратить дни в напрасном ожидании. Позволь показать тебе, что поможет скоротать время.

Она проводила его в библиотеку лечебницы, располагавшуюся в лесу на некотором расстоянии от основного комплекса. Библиотека представляла собой большое здание с чередой связанных между собой очень вместительных комнат. По всем четырем стенам каждой из них от пола до потолка возвышались полки, уставленные папирусными свитками и глиняными табличками.