На краю света

Оставив лучниц выпускать стрелу за стрелой, маг побежал по тропе к ущелью. Мерен позволил олигархам миновать устье теснины, а потом он сам, шиллук и воительница выпрыгнули из кустов у них за спиной. Имбали, размахивая секирой, устремилась на Эк-Таня и одним ударом отрубила ему левую ногу повыше колена. Эк-Тань взвыл и попытался пришпорить коня, но с одной ногой потерял равновесие и завалился на бок, лихорадочно цепляясь за гриву. Из культи ярко-алым потоком хлестала кровь. Имбали устремилась в погоню и нанесла еще один удар. Голова олигарха слетела с плеч и покатилась по каменистой тропе. Бесчувственные пальцы еще какое-то время сжимали гриву коня, потом разжались. Тело сползло на землю.

Следовавший за Эк-Танем воин с громким кличем бросился на Имбали. Наконто метнул копье, которое попало коннику в середину спины и обездвижило его. Наконечник копья на ширину ладони вышел из груди. Джарриец выронил меч и выпал из седла.

Мерен поравнялся с последним солдатом в шеренге. Заметив опасность, тот попытался выхватить из ножен меч, но не успел: Мерен подпрыгнул и вогнал ему клинок между ребер. Всадник рухнул, ударившись о землю спиной и затылком. Не дав ему подняться, Мерен прикончил его ударом в горло, после чего бросился в погоню за Акером. Олигарх увидел его и пришпорил коня. Животное понеслось по ущелью, и, хотя Мерен и Имбали бежали со всех ног, догнать скакуна не могли.

Таита заметил сверху, что Акер уходит. Свернув с тропы, маг помчался вдоль утеса и остановился прямо на краю обрыва. Когда лошадь Акера оказалась под ним, он прыгнул олигарху на спину. Удар получился настолько сильным, что Акер едва не выпустил поводья и не свалился из седла. Обхватив его одной рукой за шею, Таита стал душить противника. Акеру удалось выхватить из чехла кинжал, и он стал размахивать им, норовя попасть магу в лицо. Таита перехватил его кисть свободной рукой, и завязалась отчаянная борьба.

Выведенная из равновесия двойным, да еще и перемещающимся весом у себя на спине, лошадь врезалась в стену ущелья и поднялась на дыбы. Таита и Акер, сплетенные друг с другом, сползли по ее крупу. Акер находился выше, и весь вес при падении принял на себя Таита. От удара хватка, которой он сжимал шею Акера и его руку с кинжалом, ослабла. Не дав ему опомниться, олигарх извернулся и нацелил кинжал в горло противнику. Но Таита успел снова перехватить его кисть. Акер навалился изо всех сил, но это не помогло. На стороне мага была сила молодости, Акер же давно оставил позади пик физической формы. Рука его затряслась от напряжения, а на лице появилось выражение отчаяния.

– Эос больше нет, – сказал ему Таита, усмехнувшись.

Акер вздрогнул. Рука его поддалась, и Таита, перекатившись, оказался сверху.

– Ты лжешь! – вскричал олигарх. – Это богиня, единственная истинная богиня.

– Тогда молись своей единственной богине, вельможа Акер. Скажи ей, что Таита из Галлалы скоро убьет тебя.

Глаза Акера расширились от ужаса.

– И снова ты лжешь, – выдавил он. – Ты не Таита. Таита был стариком, и теперь он уже мертв.

– Ты заблуждаешься. Это Эос мертва. А вскоре и ты к ней присоединишься.

Продолжая улыбаться, Таита стал с силой сгибать кисть Акера, пока не раздался хруст кости. Вельможа взвизгнул, кинжал выпал у него из пальцев. Маг сел и развернул противника лицом вниз, прижав так, что тот не мог пошевелиться.

Тут подоспел Мерен.

– Я его прикончу? – спросил он.

– Нет, – ответил Таита. – Где Сидуду? Ей этот негодяй причинил больше вреда, чем всем нам.

Он заметил, что обе девушки бегут по тропе с вершины утеса. Вскоре они достигли места, где маг удерживал Акера.

– Таита, нужно бежать! Онка перестроил своих воинов, и они плотной массой переправляются через брод! – выпалила Фенн. – Добей эту свинью – и уходим!

Таита нашел глазами Сидуду.

– Вот человек, отдавший тебя Онке, – сказал маг. – Это он посылал твоих подруг на гору. Право на месть за тобой.

Сидуду медлила.

– Возьми этот кинжал. – Мерен поднял оброненное вельможей оружие и передал девушке.

Фенн, подойдя, сорвала с Акера шлем, ухватила за волосы и дернула, заставив поднять голову и открыть шею.

– За себя и за всех девушек, отправленных на гору, – сказал она. – Перережь ему глотку.

Лицо Сидуду посуровело от решимости.

Прочитав смерть в ее глазах, вельможа забарахтался и заверещал:

– Нет, не надо! Послушай меня: ты ведь совсем дитя, такое грязное дело на всю жизнь запятнает твою совесть. – Дар речи изменил ему, перейдя в еле слышное бормотанье. – Ты не понимаешь… Я ведь помазанник богини. Я вершил то, что она повелевала. Ты не можешь так со мной поступить…

– Все я понимаю, – отрезала Сидуду. – И очень даже могу.