Читаем На краю света. Подписаренок полностью

После отъезда урядника староста стал предлагать мужикам Сергея Измаича и Таисию Александровну на квартиру. Однако охотников брать их себе поначалу не находилось. И хлопотно, и боязно. Уж больно хилые будут квартиранты. Случись что, еще отвечать придется. Наконец Кузьма Тимин, по своей жадности, согласился взять к себе Таисию Александровну. А Сергей Измаич устроился у Бабишовых.

Так и поселились. Он у Бабишовых, она у Тиминых в малой горнице с запасным выходом в сени. Первые дни их в деревне было не видно. А дня через три они показались в улице. Зашли сначала в лавку к Яше Браверману, а потом отправились в Барсуков лог. Вернулись оттуда с цветами.

Через несколько дней Матрена Тимина стала кое-что рассказывать о них соседям. Когда их привезли, все думали, что они муж и жена. И урядник намекал на это. А по словам Матрены выходило, что они не холостые и не женатые. Ведут себя и не поймешь как. По утрам он приходит к ней и осторожно стучит в дверь, как чужой. И спрашивает — можно ли ему войти. А она ему в ответ: «Обождите, — говорит, — я еще не одетая…» И одевается не торопясь. Потом сходит умоется, потом наведет на себя красоту перед зеркалом. И только потом уж впускает его. Тогда он входит, вежливо здоровается и начинает говорить ей что-то по заграничному. А она то смеется, то сердится, то спрашивает его о чем-то, то сама ему что-то рассказывает. И тоже не по-нашему. Потом она посылает его принести в ее горницу самовар и все, что я приготовила ей к чаю, и приглашает его, как гостя, к столу. И все что-то говорят и говорят. Не то спорят, не то ссорятся. А после чая, смотря по погоде, садятся за стол и что-то пишут и читают. Это у них считается работой. Или идут на вольный воздух — на прогулку, Не похоже на то, что они муж и жена. Скорее, жених и невеста. Уж больно он с ней уважительный да обходительный. Может, и поженятся еще. Гуляют, гуляют да и сойдутся. Вдвоем-то жизнь коротать будет легче.

А десятским был у нас тогда Омельян Похабов. Он должен был и утром, и вечером проверять их по квартирам. И он проверял их, проверял так, что они пошли с жалобой на него к старосте. И Бабишовы, и Тимины тоже стали на него обижаться. Придет вечером со своей проверкой и не уходит допоздна. Хоть ухват бери да выгоняй. А утром является ни свет ни заря и лезет, не спросясь, прямо в горницу. Ну, к нему еще туда-сюда. А она-то ведь все-таки женщина. Барышня, хоть и ссыльная. Нехорошо получается.

Иван Герасимович с Захаршей Поляковым живут с Тимиными по соседству. И вот они, тогда мальчонки, стали за Таисией Александровной подсматривать. Утром сидит она с Сергеем Измаичем у себя за чаем, а они подкрадутся к окну и подслушивают, о чем они говорят. Подслушивают и, конечно, ничего в их разговоре не понимают. Пойдут они гулять по деревне али в Барсуков лог, а они издали, крадучись, подсматривают за ними. А те все это, конечно, видят, но не обращают на них внимания. Кончилось это тем, что в один прекрасный день Сергей Измаич подозвал их и попросил пойти с ними на Шерегешенскую сопку. А на другой день они взяли их с собой на Орловку, потом на Тон, на Атаман-гору. И каждый раз после таких походов Таисия Александровна зазывала их к себе и поила чаем с сахаром.

Во время одного такого чаепития у нее зашел разговор с Сергеем Измаичем о том, что в Кульчеке до сего времени нет школы. Деревня больше ста дворов, а ребята не учатся. Дальше разговор этот, конечно, перекинулся на Ивана Герасимовича с Захаршей Поляковым, и Таисия Александровна стала сетовать на то, что они ребята хорошие, а на всю жизнь останутся неграмотными. Тут Сергей Измаич и присоветовал ей обучать их грамоте. Начальство этому препятствовать не будет. На всякий случай надо поговорить об этом со старостой и написать волостному писарю Шадькову. Он, говорят, человек порядочный и это дело в волости уладит. И попросить его прислать нам на первый раз несколько букварей, тетрадей и все прочее. Что будет стоить, как-нибудь расплатимся.

Таисия Александровна сразу же ухватилась за это, договорилась на другой день с родителями, поговорила обо всем со старостой. Тем временем Сергей Измаич написал письмо Шадькову. Тот прислал им буквари и все, что надо для обучения грамоте. Сергей Измаич тоже составил себе группу из низовых ребят. Так у нас в деревне впервые образовалось что-то вроде школы.

Занятия у Таисии Александровны шли поначалу только по праздникам. Да и то не всегда. Подошел сенокос, потом страда. Не до грамоты ребятам было. Ну а с осени стали заниматься каждый день, и Таисия Александровна взяла к себе в группу еще Миньку Матвеевых. К рождеству прошли весь букварь и начали хорошо читать. И арифметикой занимались, и письмом. Но Таисия Александровна налегала больше на чтение и на русский язык и заставляла их как можно больше читать.

Перейти на страницу:

Все книги серии Память

Лед и пепел
Лед и пепел

Имя Валентина Ивановича Аккуратова — заслуженного штурмана СССР, главного штурмана Полярной авиации — хорошо известно в нашей стране. Он автор научных и художественно-документальных книг об Арктике: «История ложных меридианов», «Покоренная Арктика», «Право на риск». Интерес читателей к его книгам не случаен — автор был одним из тех, кто обживал первые арктические станции, совершал перелеты к Северному полюсу, открывал «полюс недоступности» — самый удаленный от суши район Северного Ледовитого океана. В своих воспоминаниях В. И. Аккуратов рассказывает о последнем предвоенном рекорде наших полярных асов — открытии «полюса недоступности» экипажем СССР — Н-169 под командованием И. И. Черевичного, о первом коммерческом полете экипажа через Арктику в США, об участии в боевых операциях летчиков Полярной авиации в годы Великой Отечественной войны.

Валентин Иванович Аккуратов

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука