На краю Вселенной

— Прочесывают этажи. Только что обнаружили труп на улице и еще один в душевой. Всех подняли на уши, обещали прислать ищеек из спецназа…

— Чьи трупы? Зэков?

— Наших людей, тупица! Маньяк рвет и мечет, ведь беглец из его секции!

— Но как он сюда пробрался? Это немыслимо! Где секция Маньяка и где мы…

— Сейчас разбираются, что и как. Это не наше с тобой дело.

Голоса удалились вместе с грохотом шагов, а я пополз дальше, каждый раз замирая, когда новый охранник или рабочий проходил по решетке.

Полчаса ползания на животе привели меня в огромный полутемный зал, заполненный шорохами работающих машин искусственного климата. В помещении никого не было, за исключением неподвижных роботов-уборщиков. Вспомнив о своей бережно хранимой вещице, я поспешно извлек из кармана кусочек украденного мною итаниума. Отыскав линию разрядного спейсера, острием ножа вскрыл изолированный корпус из резины и подсоединил итаниум напрямую к силовому узлу. Хитрая бомба была настолько же проста, насколько эффективна. Она не требовала мудреного детонатора, так как в его роли выступал сам спейсер. Требовался всего один хороший импульс вдоль силовой линии, и итаниум спровоцирует взрыв. Установив реостат импульсного резонатора на максимальную мощность, я выставил таймер на три минуты и кинулся прочь из зала. Но, к сожалению, не успел.

Огненный луч, выпущенный кем-то из коридора, раскаленной бритвой врезался мне в ногу. Чертыхаясь, я покатился по полу.

— Сюда! Сюда! — радостно заорал стрелявший. — Я зацепил этого сукина сына…

Я заполз под пульт и навскидку выстрелил из дробовика. Охранник оказался ужасно невезучим, потому что разрывная пуля начисто снесла ему коленную чашечку, отбросив отстреленную ногу к стене. От боли он заорал так, что стыла кровь в жилах. Я на секунду даже посочувствовал ему.

— Око за око! — сплюнул я, судорожно нашаривая в кармане аптечку.

Тихо зажужжал анализатор, и сразу несколько игл впрыснули мне в кровь противошоковые препараты, немного притупившие боль. Голова кружилась, в ушах звенело. В зал вбежали другие охранники. Я сжался в своем укрытии в ожидании взрыва. И он прогремел.

Ослепительный шар взмыл к потолку, и я почувствовал нестерпимый жар, даже находясь метрах в сорока от него. Завопили объятые огнем охранники. Огненная сфера, скворча, словно яичница на сковородке, рухнула вниз, прожгла пол и устремилась сквозь этажи к основанию башни.

«Похоже, я немного перестарался с итаниумом», — потрясенно подумал я.

Башня ощутимо закачалась. А вдруг она рухнет? Я быстро захромал к выходу. Языки огня неплохо освещали зал, помогая мне ориентироваться среди дыма и пляшущих теней. Дышать с каждым шагом становилось все тяжелее. Вспомнив о противогазе на поясе, я натянул его на голову, на которой — проклятие! — совсем не осталось волос. Я чувствовал, что кожа там покрылась болезненными волдырями от ожогов.

Добравшись до коридора, я выстрелами в упор расстрелял двух вертухаев. Остальные охранники, плюнув на перестрелку, бросились спасать свои жизни. Расталкивая друг друга, они от души лупили прикладами автоматов по головам своих недавних приятелей. Новый взрыв потряс основание сооружения, подсказывая, что огненный шар добрался дотуда. Воспользовавшись тем, что никому не было дела до одинокой фигуры, я проскользнул на пожарную лестницу вслед за двумя удиравшими инженерами. Она спиралью обвивалась вокруг башни, спускаясь до самой земли. Внизу суетились солдаты и пожарные.

«Нет, я вам не дамся», — подумал я.

Натянув на ладони рукава комбинезона, я схватился за толстенный кабель и, оттолкнувшись от пожарной лестницы, заскользил вниз по наклонной. Кабель тянулся от башни до заводских корпусов «Грин Бича». Люди внизу с удивлением взирали на одинокую фигуру в противогазе, скользящую над землей. Кое-кто из охранников открыл стрельбу. Пули жужжали вокруг меня, словно рассерженные пчелы, но пока летели мимо.

Приблизившись к только-только начавшей набирать ход автоматизированной вагонетке с песком, я разжал руки и упал туда. Узкоколейка проходила вдоль песчаного карьера, где работали огромные экскаваторы.

Раскачиваясь на поворотах и скрипя тормозами на спусках, вагонетка несла меня неизвестно куда.

Я по-прежнему находился на территории исправительной колонии и о легкой жизни даже не помышлял.

Начальник тюрьмы смотрел в окно на горящую цитадель Байрона. Она едва виднелась сквозь бурлящую в воздухе пыль. Позади него стоял Эрик Эббот. Начальник был крепким мужчиной лет сорока, голубоглазым, со светлыми мелироваными волосами, ниспадающими к самым плечам. Повернувшись от окна, он спросил:

— Что за человек этот ваш Грин? Я слышал, он бывший военный и раньше достойно служил Империи.

— Возможно, мистер Фримен, — поспешно ответил Эббот. — Он прибыл сюда пару дней назад с партией заключенных, присланных по договору с Клермонта. Заключенный в прекрасной физической форме, обладает огромным потенциалом знаний и умений. Мы не делали ему сканирования подсознания, да в этом и не было никакой нужды. Вероятно, земляне как следует поработали над ним, прежде чем отдать нам…