На крыльях Родины

На допросе один ил полицейских, но прозвищу Саша, сообщил, что когда большую часть заключенных погрузили на баржу для отправки, па пей по неизвестным причинам произошел взрыв и все заключенные погибли…»

Но и после этого в полку не хотели верить, что Карасев погиб, а извещение райвоенкомату в город Орджоникидзе было послано о Карасеве как о пропавшем без вести.

Тяжело переживали дома у Карасева эту весть. Но все надеялись, что он остался жив и даст о себе знать, Так оно и случилось. В мае 1945 года его родные получили телеграмму: «Я жив, здоров, подробности сообщу потом. Саша». А вскоре в родной дом вернулся и сам Карасев и рассказав все, что с ним произошло.

* * *

При погрузке в Графской бухте на баржи он воспользовался переполохом при налете наших штурмовиков, бежал, но был схвачен охраной.

Карасева перевезли в Румынию, в город Констанцу, там он пробыл несколько дней в лагере военнопленных под открытым небом. А затем его вместе с другими заключенными, тоже летчиками, отправили эшелоном в Германию. В пути, ночью, они перерезали проволоку в окне, и Карасев, выбравшись наружу, сумел отодвинуть щеколду на двери и открыть ее.

Всю ночь их группа из четырех человек шла на север. Днем старались обходить населенные пункты, вообще держались подальше от людей. И все же напоролись на фашистов. Их передали в комендатуру, а оттуда отправили в лагерь для военнопленных в Австрии, что недалеко от Маутхаузена.

8 мая 1945 года лагерь освободили советские войска. Тогда же Карасев узнал, что его 6-я гвардейская авиадивизия находится поблизости, в Чехословакии. Он написал туда письмо. Через некоторое время в лагерь за ним прилетел самолет По-2 и перебросил в дивизию, где Карасев после долгой разлуки встретился с однополчанами по соединению, 9-й же гвардейский полк был в 10 время под Берлином, в составе другой, 303-й дивизии.

* * *

18 февраля 1958 года ему было присвоено звание генерал-майора авиации. После того, как он закончил Высшие академические курсы, его зачислили слушателем 2-го курса Военной Академии Генерального штаба ВВС СССР. Закончил ее Карасев в сентябре 1959 года.

Почти десять лет отдавал свой опыт и знания гвардии генерал-майор авиации А. П. Карасев делу подготовки летных кадров, возглавлял авиационное училище. Ныне он в запасе, живет с семьей в Чернигове и не теряет связи с бывшими однополчанами. Он ведет большую военно-патриотическую работу, мечтает написать книгу о своем боевом пути. Ему есть о чем рассказать, и пусть эта его мечта сбудется.

Герой Советского Союза

Борисов Иван Григорьевич

Родился в 1921 году в деревне Шелухино Московской области. Русский. Член КПСС. В Москве окончил ФЗУ, был зачислен курсантом в Центральный аэроклуб. В конце 1940 года был рекомендован в военную школу пилотов. Досрочно выпущенный из подмосковной школы, нес службу в ПВО столицы, затем сражался на Брянском и Сталинградском фронтах.

В состав 9-го гвардейского ИАП советских асов был зачислен в октябре 1942 года и прошел с ним путь от Сталинграда до Берлина, стае одним из прославленных его героев.

За годы войны совершил 250 боевых вылетов, участвовал в 86

воздушных боях и сбил 14 лично и в группе с товарищами-9 самолетов врага.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 ноября 1943 года удостоен звания Героя Советского Союза.

Герой Советского Союза гвардии майор И. Г. Борисов был награжден тремя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1 степени и Александра Невского.

Умер 9 августа 1954 года.

От Сталинграда до Берлина

На Сталинградском фронте старшина Иван Борисов стал летать ведомым у Амет-Хана Султана. Они были схожи характерами - оба порывистые, решительные, смелые.

Иван Борисов восхищался ведущим, уже имевшим на своем боевом счету 130 боевых вылетов и открывшим счет сбитых им самолетов еще под Москвой, где таранным ударом он сбил гитлеровский «юнкерс». Он знал главный принцип Амет-Хана: «И сам не погибай, и товарища обязательно выручай». Амет-Хан утверждал, что погибнуть не так уж страшно, страшно другое - не быть завтра в строю боевых летчиков и не иметь возможности бить проклятых фашистов. Вот почему Амет-Хан после каждого возвращения из полета давал салют из своего пистолета -за живых!

Большое доверие и ответственность возлагались на Борисова как ведомого такого аса. Он должен был быть готовым не только «прикрывать» своего ведущего, но, если нужно, и принимать огонь на себя; защищая командира, быть готовым тоже пойти на таран, требовавший от летчика высшей доблести. Когда их свели для полетов и парс, Амет-Хан, сверкнув глазами, в которых были смешинки, сказал Борисову:

- Держись за небо и меня, и чертям будет тошно!

Иван держался «за небо и Аметку», как сердечно называл он своего ведущего.