На кухне мисс Элизы

Мое сердце на кухне, признаюсь я вам.
Мое сердце на кухне, отныне я там.
Хоть жарю оленя, хоть чищу айву —
Я лишь ради кухни на свете живу

Она хлопает в ладоши и смеется.

— Это пародия на стихи Роберта Бернса, — говорит она в ответ на мой недоуменный взгляд.

Я понятия не имею, кто такой Роберт Бернс и что значит «пародия», и все же улыбаюсь, потому что рада своему возвращению.

— Я очень хочу познакомить тебя с поэтическим искусством, Энн, — говорит мисс Элиза. — Мы будем делать это, пока готовим. Только давай подождем, когда уедет мистер Арнотт, и нам не придется готовить банкеты из пяти блюд на одну персону.

Вновь вспомнив, как миссис Торп кричала на бедняжку Флоренс, я будто вырастаю в собственных глазах и преисполняюсь радости. И вдруг откуда-то из прошлого пробивается мощный, звучный голос, который отодвигает миссис Торп в сторону. Это мама читает мне стихи. «Греми, беспокойное море!.. О, птица морская на гребне волны…»

Я не помню, наизусть она читала или из книги. Знакомые слова, но не помню откуда.

— Поэзия для меня — величайшее утешение.

Мисс Элиза избегает моего взгляда, и я знаю, что она сейчас думает о моем доме, о нашей жалкой хибарке.

Она двигает ко мне дощечку и мел:

— Сегодня ты будешь записывать вес, меры и время.

Следующие несколько часов мы готовим обед, который мистер Арнотт попросил подать в пять часов. Оказывается, мисс Элиза готовила эти блюда уже несколько раз, с помощью Хэтти и малышки Лиззи, а теперь окончательно выверяет время приготовления, приправы и количество ингредиентов. Она записывает все в блокнот, и часа два я слышу только скрип пера. Наконец, когда я выкладываю остывшее пюре из айвы в марлевый мешочек, она поднимает голову и говорит:

— Когда записываешь время приготовления и количество ингредиентов, постарайся добавлять свои наблюдения.

— Какие наблюдения? — хмурюсь я.

— Например, на прошлой неделе, когда я тушила айву, сок был красновато-рубинового цвета, а у тебя он получился с чудесным золотистым оттенком. Значит, твое бланманже будет красивее, чем мое. Отчего так получилось?

Я краснею:

— Вы сказали тушить ее час, а она стала мягкой через полчаса, и я сняла с огня раньше. Извините, мисс.

— Великолепно! — говорит она. — Именно такие наблюдения я хотела бы включить в нашу кулинарную книгу.

Нашу книгу? У меня от волнения отнимает речь. А, она имеет в виду миссис Актон. Ну и дурочка я! Это будет кулинарная книга матери с дочерью. Так и вижу фронтиспис: миссис и мисс Актон в своих самых нарядных платьях, нарисованные тушью, на фоне лучшего дрезденского фарфора, фазанов и зайцев, свисающих с потолка. Как в других кулинарных книгах, что есть у мисс Элизы.

У меня сжимается сердце. Мама… Мне семь лет. Она вынимает из кастрюли айву оловянной шумовкой. Разрезает плод и дает мне сердцевинку. Я высасываю золотистую мякоть, медовую и ароматную, которая тает во рту и проскальзывает в горло, как сливки.

— Моя мама всегда оставляла айву в сиропе на ночь, — нерешительно произношу я. — Вместе с семечками и кожицей. Она говорила, что так лучше и быстрее загустеет.

Мисс Элиза смотрит на меня долгим, немигающим взглядом и просит записать эту подробность на дощечке. Я надеюсь, что моей грамотности хватит для записи наблюдений, и радуюсь, что по ночам прокрадывалась в постель с кулинарной книгой под передником. Когда она отворачивается, я складываю руки и шепчу:

— Пожалуйста, Господи, помоги мне не наделать ошибок.

Глава 27 Элиза Меренга с грушами бон-кретьен

Я встречаю мистера Арнотта, переодевшись в бархатное платье с шелковым корсажем и жемчужными застежками. Я смыла с рук запах лука и чеснока, ополоснула волосы лавандовой водой, надушила запястья и шею розовым маслом. Мать велела мне исполнять роль хозяйки, принимать комплименты за изысканный стол, ни в коем случае не признаваясь, что я готовлю все сама, и не выказывать чрезмерного энтузиазма, чтобы не раскрыть свои неумеренные аппетиты. Она также запретила мне говорить о своих стихах, разве только признаться, что я читаю чужие и люблю поэзию.

— О кулинарной книге — ни слова, — прошипела она и добавила, что ни один мужчина не захочет жениться на женщине, которая возлагает жертвы на алтарь амбиций.

— А о чем мне можно с ним говорить? — насмешливо поинтересовалась я.

— Поинтересуйся его бизнесом, — предложила она, — тебе это должно быть интересно.

— А чем он занимается?

— Я тебе сто раз говорила, Элиза, — возмутилась мама. — Ты всю неделю затыкаешь уши. Он торгует специями. Импортирует их со всего мира. Чрезвычайно много путешествует.

— Торгует специями? — переспросила я и впервые подумала о том, что мистер Арнотт может стать моим ключом к свободе.

Джентльмен, который много путешествует, с кем можно обсудить аромат и вкус еды… Я вновь услышала тихий, искушающий голос надежды: вдруг это мой шанс получить свободу и уважение, стать матерью?