На лоне природы

— Мы не считаемъ, баринъ, что вы намъ за отвозъ васъ на станцію деньги отдали. Помилуйте, откуда же?.. По расчету не выходитъ. Вы отдали только шесть рублей. Вы даже и мн-то общанныхъ на кофей не дали.

— Господинъ хозяинъ! Запрягайте, пожалуйста, для насъ лошадь и везите насъ скорй на станцію, обратился съемщикъ къ лавочнику.

— На полтора рубля согласны-съ?

— Чортъ васъ дери! Грабьте! Запрягайте!

— Зачмъ же сердиться-то? Никакого тутъ грабежа нтъ, дло полюбовное. Хочешь — дешь, не хочешь — не дешь, проговорилъ лавочникъ и, обернувшись къ дверямъ лавки, крикнулъ:- Силантій! Запрягай гндого въ тарантасъ! Дачниковъ на станцію повезешь. Пожалуйте, ваша милость, въ лавку на скамеечку приссть. Лошадь черезъ десять минутъ будетъ готова, отнесся онъ къ съемщикамъ.

— Не требуется. Намъ и здсь хорошо, пробормоталъ съемщикъ, отвернувшись отъ лавочника и переминаясь съ ноги на ногу на дощечк, положенной черезъ грязь.

— Ну, барыня пускай зайдетъ. Гд же имъ тутъ посреди грязи-то?.. У насъ въ лавк чисто. Можетъ быть, он кстати и гостинчику какого ни на есть купятъ у насъ для своихъ дтишекъ. Вдь дти любятъ гостинцы. Леденцы есть, мармеладъ.

Съемщики не отвчали. Баба стояла около нихъ и опять приступила къ нимъ.

— Сударыня, да неужто вы мн на кофей-то не дадите? Сударь, да неужто же вы отжилите общанное? Вдь такъ господа, ей-ей, не длаютъ.

— Базиль! Кинь ты ей Бога ради полтинникъ и пусть она провалится! раздраженно сказала съемщица мужу.

Тотъ съ сердцемъ сунулъ баб въ руку мелочь и крикнулъ:

— Бери и провались куда-нибудь, чтобъ я тебя не видлъ.

— Ну, спасибо, спасибо, заговорила баба, улыбаясь, и прибавила:- а только и сердитесь же вы! Зачмъ такъ сердиться! Ну, прощайте. А къ теб я, Савелій Прокофьевичъ, ужъ ужо вечеркомъ за халтурой приду, обратилась она къ лавочнику. — Вонъ баринъ-то ужъ очень сердится.

— За халтурой! Какъ вы эту самую халтуру очень ужъ чудесно любите! проворчалъ лавочникъ.

— Да вдь самъ же общалъ, что кто теб дачника подсдобитъ, тому халтура будетъ, — вотъ я и подсдобила.

— Послушай, баба! Скроешься ты съ нашихъ глазъ или не скроешься? крикнулъ съемщикъ.

— Иду, иду, баринъ. Благодарю покорно. Вотъ видите, я такъ не сердитая.

Баба зашагала по дощечк черезъ грязь и вскор скрылась за угломъ.

Минутъ черезъ десять со двора мелочного лавочника выхалъ тарантасъ. На козлахъ сидлъ работникъ. Лавочникъ самъ усаживалъ съемщиковъ въ тарантасъ и сказалъ работнику:

— Полтора рубля съ нихъ на станціи получишь. Ну-съ, счастливаго пути. Жалуйте къ намъ поскоре совсмъ. Полагаю, что изъ-за товара ссориться не будемъ, обратился онъ къ съемщикамъ. — Трогай, Силантій!

Лошадь потащила тарантасъ по грязи.

— Ну, слава Богу, выбираемся изъ этого поганаго гнзда, сказалъ съемщикъ.

— А вдь въ этомъ поганомъ гнзд все лто прожить придется, со вздохомъ отвчала съемщица.

— Да ужъ я теперь такъ разсуждаю, что не наплевать ли намъ на нашъ задатокъ, данный за дачу, и чтобъ ужъ сюда ни ногой…

Съемщица помолчала и потомъ пробормотала:

— А вотъ дома объ этомъ потолкуемъ.

1893