На лосях

На обед отряд остановился, выбрав небольшую уютную поляну. Лосей тотчас развьючили. И тут оказалось, что потерялись колокольчики, которые Наташа подвешивала на шеи животным. Однако не возвращаться же из-за побрякушек назад в Березовку! Пришлось отпустить лосей пастись без колокольцев.

— А в случае чего, — заметила Наташа, боявшаяся того, что в связи с началом гона Кучум может исчезнуть и утянуть с собой и Вербу, и Малыша, — собаки-то у нас на что? Жука-то из-под земли достанет Кучумку! Верно, Жука?

Собака завиляла хвостом, заранее согласная со всем, что скажет хозяйка.

Вмиг запылал костер. Антон пошел к ближайшему ручью за водой. Сергей прилаживал колья, чтобы подвесить ведро над костром. Семен Петрович рубил на дрова сухостойную лесину. Наташа чистила и разделывала свежую рыбу, купленную утром в Березовке.

Через часок уха была готова и путешественники, разостлав плащи, начали орудовать ложками в большой эмалированной чашке. В это время справа от тракта послышался собачий лай. Жука, Тузик и Полкан насторожились. Семен Петрович, чтобы собаки не ушли и не ввязались в драку с чужими псами, привязал их за поводки к молоденькой березке. Между тем лай приближался, сделался пронзительным, переходящим временами в визг: чьи-то собаки буквально надрывались.

Семен Петрович заметил:

— Должно быть, подняли не то медведя, не то лося.

— Из чего вы это заключаете? — спросил Сергей.

— А как же! Охотничья собака каждого зверя по-своему облаивает. Можно сразу отличить: на глухаря она наткнулась, белку ли заметила или взяла в оборот медведя. Слышите, как исходят в лае? Заливаются, гонят крупного зверя.

Лай — остервенелый, яростный — становился все ближе и ближе. Жука, Полкан и Тузик, рыча, рвались с привязей.

— Ведь в ту сторону наши лоси ушли! — воскликнула Наташа, вскочила на ноги и тревожно прислушалась.

— Ничего! — успокоил девушку Семен Петрович. — Если это и медведь, то ему, надо думать, не до нашей животины.

Однако, несмотря на такой успокоительный вывод, обед прервался. Все встали, прислушиваясь, а когда, судя по лаю, собаки со зверем были уже метрах в двухстах, взялись за ружья.

В это время прогрохотал выстрел. Лай оборвался, но через несколько мгновений возобновился с еще большей силой, стремительно приближаясь к поляне.

Все, что произошло дальше, было делом нескольких секунд.

Из чащи леса на поляну выскочила Верба с вытаращенными от ужаса глазами. За ней еле поспевал запыхавшийся Малыш. Затем вынесся, прихрамывая, разъяренный Кучум, а за ним — остервенелые собаки. Рогач развернулся и, вращая налитыми кровью глазами, встретил врагов лицом к лицу. Глухой рев, полный боли и ярости, разнесся по лесу. Хитрые псы тотчас разделились: один из них кинулся на Кучума сзади.

Наши путешественники опешили от неожиданности. Как? На их лосей кто-то охотится? Один за другим прогремели четыре выстрела. Пес, метавшийся впереди Кучума, сделал сальто и молча рухнул на землю, а тот, который был сзади, с визгом закружился по поляне. Кучум опрометью бросился прочь. В этот момент зоркий глаз Семена Петровича заметил стоявшего между кустами человека.

— Стой! — закричал объездчик.

Но человек и не думал бежать. Он испуганно глядел то на приближавшихся людей, то на бившуюся в предсмертных конвульсиях собаку.

— Кидай ружье! — пробасил Антон, да так громко, что человек тут же выронил двустволку.

— Браконьер! — угрожающе навел на человека ствол ружья Сергей. — Кто вам позволил охотиться на запрещенного зверя, тем более на домашнее животное?

Охотник молчал. Его красное, изрытое оспинами лицо нервно вздрагивало, глаза растерянно мигали.

Семен Петрович вытащил из-за голенища охотника нож. Сергей подобрал двустволку. Антон взял браконьера своей ручищей за плечо и так круто повернул, что тот вскрикнул от боли.

Задержанный, судя по его дальнейшему поведению, оказался личностью «битой». Вскоре он, оправившись от испуга, осмелел и, когда наши друзья стали его допрашивать, повел себя даже вызывающе.

— Кто вы такой? — спросил его Сергей.

— А вы кто такие? Какое имеете право задерживать людей?

— А вот наше право, можешь понюхаты, — поднес Антон к лицу незнакомца свой тяжелый кулак.

— Предъявите документы, — потребовал Сергей.

— Нет у меня никаких документов.

— А вот мы подывымся, — Антон начал обшаривать карманы браконьера, и через минуту ткнул ему под нос завязанные в тряпицу паспорт и другие бумаги. — А это что?

— Товарищи! Так ведь это лесник! — удивленно воскликнул Сергей, просматривавший документы. — Ну и ну! Вот так охрана леса!

Браконьер, видя, что выкрутиться не удастся, признался во всем. Да, он лесник. Из Семи Сосен. Выехал на лодке вверх по Березовке за глухарями.

Ночует в охотничьей избушке, в Коробейниках, отсюда в двух километрах. Сегодня собаки подняли лося, ну он и решил запасти побольше мяса для себя и для них.

— Разве думал я, что это ручные? Ну, а диких-то ведь бьем потихоньку. Какой здесь закон? Закон — тайга, прокурор в медвежьей шубе ходит, а свидетели — товарищи волки…