На лосях

Боры закончились. Их сменил темный ельник. Кругом было тихо. Лишь изредка под копытами потрескивали сучья. Но вот Кучум, прихрамывавший вслед за Вербой, почуял в струйке пахнувшего ветерка подозрительный запах. Рогач глубоко втянул в себя воздух и на мгновение замер, инстинктивно почувствовав страшного врага. Взгляд, шарящий по темной хвое елей, уловил зеленоватый блеск двух точек. Длинная шерсть на загривке взъерошилась, диковатые глаза налились кровью, ноздри широко раздулись. Лось тревожно фыркнул. И когда Верба, тоже почуявшая опасность, остановилась, сверху с быстротой молнии слетел упругий комок и вцепился в шею беззащитной лосихи… Та, присев всем корпусам, рванулась было под кровожадным седоком, но не успела сделать и пары прыжков, как разъяренный Кучум настиг сестру и со всего маха ударил рогами распластавшегося на ее спине серого мускулистого зверя. Верба едва не опрокинулась, а дерзкий хищник, сбитый могучим ударом, свалился на землю. Рысь — а это была она, — подобрав под себя поврежденную лапу, сделала прыжок в сторону. Но Кучум настиг ее. Взбешенный рогач долго молотил смертоносными копытами извивавшегося врага и оставил его лишь тогда, когда, судорожно подергивавшийся, он был уже при последнем издыхании.

Возбуждение, тревога и страх с прежней силой овладели лосями, и они снова побежали. Было уже совсем поздно. Солнце давно скрылось за горизонтом, вдоль низин тянулись молочно-белые ленты тумана.

Бегство продолжалось всю ночь.

Уже взошло солнце, когда лоси почувствовали, как потянуло откуда-то дымком и знакомым запахам человеческого жилья. Вскоре подошли к деревне, но в это время заголосили собаки. Звери ощетинились, и когда псы сворой устремились на них, кинулись в реку. Исходящая лаем стая осталась на берегу. Кучум и Верба благополучно преодолели преграду, но бедняга Малыш, совершенно обессилевший, едва не пошел ко дну. Голова его уже стала погружаться в воду, вот-вот он должен был захлебнуться, но в следующий момент ноги нащупали спасительное дно, и еще немного спустя лосенок ошалело выскочил на берег.

Еле двигая одеревеневшими ногами, лоси побрели вдоль реки по тропе, насквозь пропахшей человеком. Неуклюже прохлопала крыльями пара вальдшнепов. Из-под берега с криком снялась шилохвость. Очищая дорогу, вспорхнуло несколько рябчиков. Над лесом, тоскливо кричали канюки.

Тропа вывела на луга. Впереди стояло несколько стогов сена, а за ними, подернутые белокурой дымкой, матово блестели пятна озер, обросших по берегам кустарником. Увязая в тине, вошли в воду и потянулись пить. Неожиданно ощутили во рту соленый вкус. Вода походила на рассол из-под капусты, каким когда-то баловала своих «малюток» Наташа. С наслаждением, облизываясь, глотали на редкость вкусное питье.

То ли соленая вода околдовала беглецов, то ли усталость в конце концов взяла свое, только никудабольше лоси не пошли. Здесь же, в прибрежном молодом осиннике, немного попаслись и задремали. Сквозь дремоту вскоре услышали какой-то странный шум, доносившийся с реки. Совсем близко звякнуло железо, и кто-то пошел по земле, тяжело ступая. Ветерок принес струю человечьих запахов. Все трое, подминая кусты, двинулись по направлению шума. Выйдя на поляну, почти вплотную столкнулись с идущим по тропинке человеком. Человек был в замызганной шапке-ушанке и распахнутой телогрейке, лицо оторачивала кудлатая, развевавшаяся по ветру борода. Он остановился как вкопанный, изумленно разглядывая зверей. Когда же лоси, подойдя на несколько шагов, протянули свои узкие длинные морды к всклокоченной бороде, человек, отшатнувшись, отступил на шаг, сорвал с головы шапку и, растерянно заморгав, быстро-быстро перекрестился. Животные продолжали приближаться. Бородач с такой же скоростью отступал назад. Очутившись на обрывчике, он стремительно прыгнул в лодку, с силой оттолкнулся веслом от берега и через минуту скрылся за поворотом реки.

Долго еще стояли лоси в прибрежном ивняке и недоуменно смотрели ему вслед.

СОЛОНЫЕ ОЗЕРА

Наскоро поужинав, путешественники протопили в избушке маленькую железную печурку, расстелили на нарах из жердей свою амуницию и погрузились в тревожный сон, изредка прерываемый повизгиванием беспокойных собак.

Задолго до рассвета все были на ногах. На поиски решили идти вместе. Вьюки и все лишние вещи спрятали. Перейдя вброд Березовку, погоня, увлекаемая вперед собаками, оказалась в сумрачном лесу. Длянехоженой тайги дорога была, пожалуй, вполне сносной, несмотря на многочисленные завалы, которые та и дело приходилось обходить. Но вот начались болота, и скорость движения сразу упала. А когда стали-попадаться гиблые трясины, колыхавшиеся под ногами, как упругий пружинный матрац, и окна черной воды, отряд остановился. Пути дальше не было…

— Так мы никогда не догоним. Времени уже много, — показала Наташа на поднявшееся солнце, — а мы не больше двух километров отошли…

Семен Петрович, оглядевшись по сторонам, произнес:

— Поползем.