На милость дня. Былинки

И, конечно, не без фальши,

Но во весь душевный жар
Зазвучали вальсы, марши —
Давних дней репертуар.

Пальцы бегали послушно,

Он играл, играл, играл…
Кто-то спал, а кто-то слушал,
Кто-то слушал и дремал.

И, мгновенно всеми узнан,

Вдруг из Леты возвращен,
Гимн Советского Союза
Загремел на весь вагон.

Загремел, и даже поезд

Резко вздрогнул в этот миг.
И взглянули, как опомнясь,
Люди на себя самих.

И качал вагон скрипучий

Еле слышные сперва
Про великий и могучий
В громкой музыке слова.

Отзывалась сладкой болью

Та, утраченная быль,
Где страна была страною,
А народ – народом был.

Где рассвет вставал рассветней,

Был победным цвет знамен.
Тут взлетел аккорд последний,
И умолк аккордеон…

Мчались встречные составы,

Огоньки вдали зажглись.
По развалинам Державы
Поезд шел в иную жизнь.

Игорь Ляпин

Скажите мне доброе слово

Да откуда она свалилась, эта черная, грохочущая громами, вспыхивающая зигзагообразными молниями, не поддающаяся разуму и тормозящим чувствам – злость злющая? Все начиналось прекрасно, налаживалась погода, а мы собирали втайне от котов вещи на дачу. Завтра должны приехать строители новой долгожданной бани. Большинство живущих поймут измученных вынужденным полосканием в замкнутом водном пространстве питерцев, которое словно в шутку называется мытьем в ванне. Не буду отбирать у классиков хлеб в их непревзойденных описаниях банного священнодействия, Если слово звучит тут неуместно, готов заменить его подгляданным у В. И. Даля словом «баниться», Не зря говаривали в народе: «Баня – мать вторая»,

После бани

Вот-вот от пару вылетят оконца, вот-вот от жару вспыхнут волоса, того гляди иль каменка взорвется, иль крыша улетит под небеса. Но мы из пекла этого выходим, рубах не в состоянье застегнуть, немного очумевшие и вроде к тому же обалдевшие чуть-чуть. А дома бабы тешатся, проныры, им дело есть всегда и до всего: «Да все ли хорошенько-то промыли? Да в спешке не забыли ли чего?» Но вот и чай, Придя в себя немного, мы на хозяек весело глядим: «Мол, чай-то чаем, но закон у Бога для всех по омовении един…» Встречаем молчаливую преграду. Пусть мало нас, но каждый – удалец. Тем более мы боремся за правду, и правда торжествует наконец. Сперва идут хозяйственные темы, но через час – матерые умы – любые философские проблемы, как семечки, расщелкиваем мы. Открыв, что восемь пятниц на неделе, и дома утвердив былую власть, мы плюхаемся в чистые постели и чувствуем, что баня удалась (Виктор Коротаев).

И вдруг такое вкусное предвкушение от дачных забот, от разборки старой и начала строительства новой бани рухнуло, словно карточный домик. Рухнуло, как всегда, из-за ерунды: куда-то запропастилась связка ключей от машины. Ладно, если бы потерялись единственные ключи, без которых с места не сдвинуться, – так нет, пропали ключи запасные, решившие поиграть в прятки. Но на нашем семейном горизонте с мужской стороны уже появилась набирающая ярость туча. Вряд ли природа расточилась бы тратить такое огромное количество энергии по пустяковому поводу. Это вряд ли природа, но не человек! Откуда, из каких таинственных мутных глубин вдруг водопадом полилось раздражение, переходящее в кулачное стремление обидеть побольнее? Ключи? Какие там еще ключи? Да нет, это уже не ссора, это вихрь, с желчью несущийся от «обиженного» мужа, это ураган старых, давно забытых «грехов», колкого сора ошибок, ошибочек и вовсе недоразумений, сопровождающих любую долгую семейную жизнь! Куда подевалась любовь, в которой ты распинался в праздничные или торжественные дни? В какую вазу поставить те разноцветные «цветы» иронии и сарказма, которыми ты одарил супругу? Даже яркий солнечный день за окном не в силах утишить разбушевавшееся море твоих накопившихся обид.