На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Позиция, для занятия и обороны которой мы направлялись, была заблаговременно укреплена инженерами по всем правилам тогда существовавшего искусства: имела одну линию глубоких окопов с козырьками и щелями для стрельбы и надлежащими во много рядов колья ми с проволочными заграждениями; она находилась в связи с Красненскими классическими позициями, тянувшимися от болота Пале-Бухтомское на юго-запад до Шостакова, и имела своим назначением прикрывать правый фланг и тыл этой позиции от противника, наступающего со стороны Мариамполя. Решил в боевую линию выдвинуть на правый участок от Кампине до озерца у фланга 172-й пехотный Лидский полк; от озерца до северной оконечности озера Зувинта – 171-й Кобринский полк, а оборону перешейка к северу от озера Зувинта возложить на лейб-гвардии Уланский полк с придачей ему одного батальона 170-го пехотного Молодечненского полка.

Трем батальонам 170-го полка стать в общем резерве у Дзингишки.

Штаб дивизии – в Давгирдышки. Кирасирский ее величества полк остается на своем месте правее 172-го Лидского полка.

Главные силы противника сосредоточиваются к северу от нас в большом лесу, а его передовые части, выдвинутые до Шлаванты и войдя с нами в соприкосновение, ведут артиллерийскую перестрелку, на которую наша артиллерия почти не отвечает. В таком положении остаемся несколько дней, не неся никаких потерь и с высоты колокольни костела в Хойн[ах] наблюдаем постепенное продвижение противника в нашу сторону. Создавалась обстановка, при которой выгодно было, допустив противника возможно ближе к нашим окопам на фронте, охватить его левый фланг со стороны обширного леса у [местечка] Мокржишки и, выждав удобный момент, одновременно атаковать с фронта и с фланга.

Для этого я приказал командиру 172-го пехотного Лидского полка полковнику Баранову выдвинуться с тремя батальонами по лесу уступом вперед и, выждав удобный момент, атаковать немцев во фланг. Момент этот наступил на следующий же день, когда противник, не уследивший нашего маневра, усилив артиллерийский огонь, повел атаку на наш фронт. 172-й пехотный Лидский полк, при поддержке мортирной батареи, выбил из Мокржишки находившийся там немецкий батальон и, выйдя из леса, обрушился на левый фланг немцев. Одновременно с этим и 171-й Кобринский полк, смело выйдя из своих окопов, атаковал зарвавшихся немцев. Эффект получился полный, немцы отброшены и бежали так, как никогда раньше нам не приходилось видеть. Можно было пожалеть лишь об одном: что я, не предусмотрев такого успеха, не распорядился иметь наготове на этот случай хотя бы один из полков 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. Все же одна рота немцев[278] была взята в плен целиком. Эпизод этот, а также захват накануне 170-м пехотным Молодечненским полком немецкой заставы в 17 человек на перешейке сильно подняли настроение в полках дивизии. Нужно заметить, что захват пленных на Северо-Западном фронте, где против нас действовали исключительно немцы, был явлением очень редким; за поимку хотя бы одного немца давали нижним чинам Георгиевские кресты и большие денежные награды.

На выигранном нами за время боя пространстве я приказал оставить сторожевое охранение, а полкам – вернуться в свои окопы.

До конца июня немцы нас больше не тревожили. Жизнь текла обычным в позиционной войне порядком. Я успел за это время побывать в штабе отряда в Бальвержишки и повидаться с генералом Трофимовым, моим давнишним приятелем по совместной службе на Кавказе в 21-й артиллерийской бригаде в городе Темир-Хан-Шура[279], и ознакомиться у него с общим положением дел на всем нашем фронте. Увы! Ничего радостного не узнал. Прорыв противника на Дубисе, обложение крепости Ковна и охват всего нашего фронта с севера ничего доброго не сулили.

Ознакомился, на всякий случай, и с переправами, имевшимися на Немане (три моста: железный шоссейный, железнодорожный деревянный и понтонный в излучине реки у Олиты, один мост (свайный) у Бальвержишки и один мост (?) у [города] Препы).

В начале июля месяца 43-й пехотной дивизии приказано сдать свою позицию частям отряда генерала Трофимова и отойти в район деревень к северу от Симно, где и находиться в резерве. Недолго и на этот раз оставались без дела; через несколько дней приказано нам, войдя в подчинение командира XXXIV корпуса генерала Вебеля, сменить его войска, находившиеся на фронте Удрупе – Бруки – Косовщизна, и присоединить к себе 169-й пехотный Ново-Трокский полк, занимавший участок позиции II корпуса Косовщизна – Гозды (весь фронт около 20 верст). Предназначенный для обороны нам участок, со стороны немцев, наступающих от Людвинова и Кальварии, тянулся от Удрупе до [местечка] Бруки по левому берегу реки Шешупы, а далее на юг до Косовщизны по ее правому притоку (реченьки без названия) на протяжении более 10 верст и был непомерно велик, особенно если иметь в виду, что через него проходили важнейшие пути наступления (шоссе) противника от Людвинова и от Кальварии на Красно.