На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Левее нас за ручьем у Дольницы должна была стать 26-я пехотная дивизия.

Встреченный у Галендры нашим арьергардом противник начал развертываться на фронте Варта – Рамново – Страдзы и повел наступление на наш редут. Нашему арьергарду я приказал отходить. Завязался бой. Успеха противник не имел. Наступила темная ночь. Войска находились в напряженном ожидании ночной атаки. Наши прожектора работали всю ночь. Высланные перед фронтом охотничьи команды во многих местах зажгли отдельные хутора и деревянные постройки, имевшиеся здесь. Зарево от пожарищ освещало всю местность. Так прошла вся жуткая ночь, но противник не атаковал нас. На следующий день, 9 августа, противник, под прикрытием сильнейшего, сосредоточенного по нашему выдвинутому редуту артиллерийского огня, повел наступление на него и в то же время начал артиллерийскую подготовку против нашего правого фланга у [местечка] Новевлоки. Батареи наши, находившиеся здесь на закрытых позициях, зорко следили за полем, но огня не открывали.

Около 10 часов утра редутом перед левым нашим флангом немцы овладели, рота, защищавшая его, понеся большие потери, отошла на главную позицию. А после полудня из леса от [местечка] Варты сразу выдвинулась немецкая пехота, численностью до двух полков и в стройном порядке повела стремительное наступление против нашего правофлангового участка, обороняемого 172-м пехотным Лидским полком. Ободренный молчанием наших батарей, весь боевой порядок немцев вышел из леса на ровное открытое поле, и тогда только наши батареи открыли сильнейший огонь шрапнелью, заставили немцев обратиться в бегство и скрыться обратно в лес.

В цейсовскую трубу можно было видеть на поле много убитых и неподобранных раненых, остававшихся до ночи.

Попыток к повторению атаки противник не проявлял, а его усиленный артиллерийский огонь был нам не страшен: наших батарей он не нашел, а пехота сидела в таких прекрасных окопах, каких мы не имели за всю войну.

После этой неудачи противник, по-видимому, начал перегруппировку своих войск с целью атаковать наш левый фланг с фронта Шостаков – Стродцы, где занял наш редут. Однако эта перегруппировка потребовала большого времени, и за этот день ему не удалось ее произвести. А с наступлением темноты нам приказано было отходить на вторую, заранее укрепленную инженерами полосу между озер Симно и Дуся. Отход под прикрытием небольших частей пехоты, оставленных нами в занимаемых окопах, при соблюдении полнейшей тишины, совершен благополучно, противник нас не преследовал ни ночью, ни на следующий день. 26-я пехотная дивизия должна была отходить южнее озера Дуся.

На этой полосе мы оставались до 13 августа, противник не наступал.

13 августа приказано отходить по шоссе на Олиту и иметь в виду, что наступление противника можно ожидать со стороны Бальвержишки. Обстоятельство это указывает на необходимость ускорить наш отход и, кроме арьергарда позади себя, выдвинуть еще сильный заслон по большой дороге от местечка Олиты к северо-западу к Ужболю в направлении Бальвержишки, чтобы не дозволить противнику упредить нас на переправах у Олиты. В этот заслон был мною назначен 169-й полк с дивизионом артиллерии, который своевременно прибыл к назначенному месту, занял позицию, ввязался в бой с превосходными силами противника и, задержав его до самой ночи, дал возможность не только своей 43-й дивизии, но и всему II корпусу перейти у Олиты на правый берег Немана, а затем благополучно отошел и сам. На правом берегу нас ожидало уже новое <нрзб>. Дальнейший путь отхода II корпуса – по шоссе к Гейдуканам – Олькеникам; южнее нас вдоль железной дороги следует XXVI корпус, противник переправился большими силами ниже Олиты на правый берег Немана и охватывает нас с севера. 43-й пехотной дивизии – прикрыть корпус от удара со стороны Пуне – Бутрименце[283], для чего занять позиции Гервяны – С. Олита.

14 августа в полдень мосты на Немане у Олиты взорваны и сожжены, а указанная позиция занята, причем 171, 172 и 169-й полки расположились в боевой линии, а 170-й пехотный Молодечненский полк – в резерве у Жиденишки, штаб дивизии – на шоссе у Швебишки. Вспоминаю, что в эти дни в наших полках и парках патроны были на исходе, и только случай до некоторой степени выручил: в местечке С. Олите, в казармах квартировавшего здесь в мирное время одного из полков 27-й пехотной дивизии[284], при выступлении его в поход оставлен был пороховой погреб, в котором брошено было много так называемых <экономических> ружейных патронов. Об этом узнал командир 169-го полка полковник Николаев, пополнил патронами свой полк и сообщил мне, в штаб дивизии, чтобы выслал походные ящики забрать остальные. Что ночью и было исполнено.

15 августа противник атаковал нас с севера, направляя главный удар на центр нашей позиции против 172-го пехотного полка. Полки в течение всего дня геройски выдерживали натиск противника, а 172-й полк после полудня сам перешел в короткое наступление и отбросил наседавшего на него противника.