На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Из разговоров со своими знакомыми, встреченными мною на этой прогулке, я узнал, что правительство украинское бежало из города в Житомир, что XXXIV украинский корпус, после того как начальник штаба корпуса N с несколькими из своих штабных офицеров, изменнически подвезенными шофером в штабном автомобиле в Светошино[415] к дому, где находился большевистский революционный штаб, был схвачен и расстрелян[416]… разбежался во все стороны и в город на помощь украинцам не входил… Что большевиками на Липках заняты все дворцы, обращенные в тюрьмы для арестуемых, где заседают революционные трибуналы и идут суд и расправа… Что в здании штаба, бывшего Киевского военного округа, расположился караул из большевиков, который сжег в печи все наши послужные списки, а вся улица около покрыта клочками бумаги уничтоженных ими дел штаба… И наконец, и о том, что в городе идут спешные приготовления к торжественным похоронам убитых при занятии Киева большевиков: в Мариинском парке, около дворца, роют для них большие братские могилы, собирают со всего города катафалки, гробы окрашивают в красный цвет и погребальное шествие предполагается устроить от анатомического театра до Александровского парка, через весь город.

На похороны эти я не ходил.

Через несколько дней жизнь в городе вошла в свою колею, а из Житомира получены вести о том, что Директория Украинской Республики в лице своих представителей: Петлюры, Винниченко и Грушевского обратилась к немецкому командованию с просьбой об оккупации Украины немецкими войсками на следующих условиях: «Германское правительство признает самостийность Украины и полномочность Рады с их посольством к немцам в лице Севрюка, Любинского и Левицкого!»

По просьбе Рады немцы двинули с фронта свои корпуса под командой генерала Эйхгорна и в предшествии петлюровских банд, в виде авангарда[417], не встречая никакого сопротивления со стороны большевиков, а также Чехословацкого корпуса[418], находившегося к западу от Киева, а также и со стороны большевиков, занявших Киев, заняли город (16 февраля 1918 года).

Входивших в город петлюровцев я не видел, но походные колонны немецких войск, двигавшиеся в образцовом порядке мимо нашего дома на Большой Житомирской улице, производили на меня удручающее впечатление!..

Теперь мы оказываемся под защитой немецких штыков, наших врагов, с которыми мы три года боролись!..

Через два-три дня после прибытия Рады назначается торжественное молебствие на Софийской площади. Иду посмотреть. Аналой поставлен позади памятника Богдану Хмельницкому, несколько священников и на площади значительное скопление народа. Ждут прибытия героя, освободителя города от большевиков, Петлюру. Через некоторое время со стороны Михайловской площади появляется какая-то кавалькада в фантастических костюмах запорожцев, а впереди, весь в красном сукне, на сером коне, сам атаман Петлюра. Этот маскарад на всех лицах вызывает улыбку! Никаких войск на параде не было, и по окончании молебствия, как говорили тогда, «под хвостом коня Богдана Хмельницкого», сев на коней, Петлюра со своей свитой удалился и проехал напоказ жителям по главным улицам города. Однако никаких оваций и восторгов все это торжество не вызывало. Хотя, откровенно говоря, у всех на душе полегчало: мы избавлены от большевиков и их зверств!

В эти же дни мне пришлось увидеть на Михайловской площади, около памятника Екатерины, смотр одно му немецкому полку. По какому поводу производился этот смотр, я тогда узнать не мог; полагаю, что это была де монстрация перед жителями, не очень-то сочувствовавшими приходу немцев, и показ им своего «железного ку лака»!

Образцовый во всем порядок, выправка, стройность движений и прочее действительно говорили о силе этого кулака и той петли, какую Украинская Рада так необдуманно надела на шею своего народа.

Я забыл еще упомянуть о том, что раньше прихода в Киев Петлюры и немцев через город спешно проследовал в полном беспорядке, с громадным обозом из обывательских подвод, доверху нагруженных всякого рода имуществом, Чешский корпус. И направился пешим порядком[419] на Полтаву.