На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Директория Украинской Республики этой пропаганде не только не препятствует, но даже сочувствует! А немецкое командование от удовольствия потирает руки и ухмыляется себе в ус!

Относительно серожупанников (второго сорта), прибывших из Австро-Венгрии, я ничего сказать не могу, так как не помню, куда их привезли и как их принимали. Узнал о них только тогда, когда с Винниченко во главе они в октябре 1918 года были в Конотопе и потом вместе с большевиками наступали на Киев для свержения правительства гетмана Скоропадского. Пришествие немцев, а потом и синежупанников нисколько не мешало существованию петлюровских банд, введенных им в Киев. Эти «щирые» украинцы тотчас же приступили к расправе с местными большевиками, большей частью из жидов, бывших у них на примете со времени разгрома Киева, и частенько, гуляя по садам и на Владимирской Горке, я встречал убитых и даже растерзанных на части людей.

Все эти значительные события, переживаемые нами, нисколько не облегчали нашего офицерского положения, и о нас, утративших штаб округа со всеми в нем находившимися нашими послужными списками и денежными документами, никто больше не заботился. Дороговизна же все росла, а в кармане уже почти не оставалось денег. Но Бог не без милости! Совершенно случайно и неожиданно потребовался авторитетный эксперт-артиллерист в процессе князя Урусова со страховым обществом, отказывавшим ему в выдаче страховой премии за его сгоревший дом в дни нашествия большевиков, считая, что пожар вызван был разрывом артиллерийских снарядов. По рекомендации моего квартирохозяина Спицина князь Урусов обратился ко мне, опытному и сановному артиллеристу, принять на себя эту экспертизу. Я вошел в состав комиссии экспертов, доказал всю несуразность предположений страхового общества о том, что дом, обстрелянный шрапнелями из легких орудий, мог быть ими подожжен. Процесс князем Урусовым был выигран, и я получил гонорар в несколько сот рублей, с которым и продолжал дальнейшее свое существование до тех пор, пока опять-таки не наступили совершенно неожиданные для меня события, обеспечивавшие мое дальнейшее существование. Но об этом потом.

* * *

Украинская Директория, оставляя вопрос о формировании своей армии, решила приступить к обсуждениям более безотлагательных, земельных вопросов. Была собрана Рада, которой между прочим предложено было выяснить размер минимального участка земли, необходимого для одного двора (на семью). Поднялись самые горячие дебаты: одни говорили 7 десятин, другие 10 и самое большее 15, – начали голосовать и ни к чему не пришли! Решили, что для обсуждения этого вопроса нужно собрать съезд землеробов-собственников и выслушать его мнение.

Выбранные землеробы-собственники[426] 15 апреля собрались и, когда узнали, что в Раде предельная норма земельного участка на один двор определена была в 15 десятин, неожиданно для всех высказали свое порицание Раде в ее стремлении к социализации земли и потребовали ее роспуска как самочинно без выборов собранной и не имеющей потому авторитета!

Этим обстоятельством воспользовалось немецкое командование, недовольное слабостью власти Рады и теми беспорядками, какие производились населением при реквизиции и сборе продуктов немцами у населения и посоветовали землеробам Раду разогнать, а на ее место выбрать гетмана Скоропадского, предок которого и раньше на Украине был гетман и у которого на Украине были большие поместья. Землеробы согласились и тотчас же послали депутацию к генералу Скоропадскому, доставившую его на собрание, где его встретили с восторгом и просили не отказываться, и он согласился![427]

Украинская Рада с Петлюрой во главе среди населения симпатиями не пользовалась, и к этому перевороту население относилось безучастно; немцы делали вид, что это не дело их рук! Император Вильгельм II прислал телеграмм у, что на выборы Скоропадского в гетманы «согласен, но только при условии, что он будет слушаться его советов!»[428]. Ну а для нас, офицерства, по хохлацкой поговорке: «Хоть и хуже, но иначе!»

16 апреля, став во главе правительства Украины, генерал-лейтенант Скоропадский приступает к действию: Петлюру сажает в тюрьму в крепости, адвоката (кадета) Кистяковского просит формировать министерство. Перечислять всех избранных в это кадетское министерство не буду[429], укажу только на то, что военным министром временно назначался полковник Сливинский[430], начальником Артиллерийского управления – полковник Сахно-Устимович, инспектором артиллерии – генерал-майор Дельвиг, начальником Главного штаба – полковник Осецкий, начальником строевого отделения Главного штаба – полковник Удовиченко, начальником Военного министерства – генерал-майор Греков и т. д. Этих же всех лиц называю потому, что в дальнейших моих воспоминаниях они будут фигурировать.