На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Вслед за первыми эшелонами немецких войск через Киев следовали, по пятам отходящих чехов, и другие многочисленные немецкие части, разных родов оружия. Для того чтобы их задерживать, чехи на своем пути портили железную дорогу и разрушали мосты; так, был разрушен большой мост на реке Псел, и сквозное движение на Полтаву было прекращено, до тех пор пока немцы не построили рядом с разрушенным железным деревянный на сваях мост! В течение двух месяцев австро-германскими войсками под начальством генерала Бельца[420] и генерала Эйхгорна был занят Киев, весь наш Юго-Запад, Новороссийск и Крым. Киев был занят немцами 16 февраля 1918 года, Харьков – 23 марта того же года, Ростов – 25 апреля, Одесса – австрийцами 27 февраля. Причем австро-германцы своими гарнизонами заняли все губернские города и железнодорожные магистрали, по которым должны были перевозиться грузы хлеба, скота и других продуктов, до капусты включительно, а также военные запасы, металлы, порох, снаряды, оружие, колючая проволока и прочее, и прочее, в большом количестве хранившиеся в складах тыловой базы Юго-Западного и Румынского фронтов. Главным образом по линиям железной дороги Лозовая – Полтава – Киев и по линии Харьков – Полтава – Кременчуг.

* * *

После занятия Киева немцами и разгрома, учиненного большевиками в городе, офицерство, в большей своей части уклонившееся от призыва украинского правительства стать в ряды защитников города, теперь оказалось у разби того корыта в очень трудном положении; с квартир не гнали, но все денежные выдачи пенсий, пособий и прочего прекратились. Хотя вербовка в Добровольческую армию на Дон возобновилась, но охотников ехать на те малые оклады содержания, какие там были установлены, было не много.

Украинская Директория Петлюра – Винниченко – Грушевский[421], по-видимому, тоже предполагает создать свою украинскую армию; для чего Петлюрой на роль военного министра приглашен Генерального штаба генерал-майор Бобровский, а начальником артиллерии назначен полковник Пащенко[422]; но ни выработанных планов этого формирования, ни средств еще не имелось! Тем не менее публика, узнавшая о назначении Бобровского и Пащенко, начала осаждать их просьбами о принятии в украинские войска, и они принуждены были открыть записи желающих поступить.

Находясь под защитой немецких штыков, Директория с этим делом и не торопилась; были и другие более спешные дела по установлению порядка на Украине, организации правительства и пр., и пр.

Нужно было и согласие на это формирование со стороны немцев. А немцы народ умный: «Чего вам хлопотать о формировании украинской армии, мы уже об этом подумали: и у нас, и у австрийцев уже подготовлены для вас две дивизии, отборных молодцев-украинцев из ваших же военнопленных, мы вам их мигом сюда доставим!» И через неделю-другую появляются в Киеве из Германии «синежупанники». Публика их встречает с некоторым недоверием; но ведь они же наши единокровные, свои, нам зла не пожелают! И во всяком случае уж лучше большевиков и проклятой немчуры, пришедшей высасывать из нас все соки!

Опять «под хвостом коня Богдана Хмельницкого» молебствие и парад; на этот раз без бутафорных, одетых из театрального гардероба местных театров щирых[423] украинских казаков и красного Петлюры, а из настоящих рослых, красивых, отлично одетых, выправленных, своих хохлов! – точно настоящая наша царская гвардия. Перед ними на гунтере[424] бравый генерал, с Георгиевским темляком на эфесе[425], на флангах батальонов и рот, хотя и не такие рослые, все же наши офицеры. Все это выровнено и ждет приезда начальства. Подхожу с тыла к одной из рот, вижу знакомое лицо стоящего на фланге офицера, узнает и он меня.

– Ваше высокопревосходительство! Какими судьбами?!

– Я-то – известными, а вот как это попали вы сюда с Якобштадтского укрепленного района?

– Я со своей ротой находился на фронте нашей сто восемьдесят четвертой пехотной дивизии и занимал окопы на лесном мысу, ночью немецкая артиллерия очень сильно обстреляла нас, мы попрятались в блиндажи, а утром, когда стало светло и мы из них начали вылезать, увидели, что немцы уже захватили окопы нашего полка в тылу нас, уходить было некуда, и мы сдались в плен! – и добавил: – Тут еще два младших офицера нашего полка!

– А скажите, кто этот на коне генерал с Георгиевским оружием?

– Это наш начальник дивизии генерал-майор Зелинский, бывший командир 34-й артиллерийской бригады!..

Приехал немецкий генерал, музыка заиграла встречу. Обошел синежупанников, а по окончании молебствия пропустил их мимо себя церемониальным маршем. Шли образцово! Публика в изумлении.

На другой день в Киеве необыкновенное оживление; всюду толпами собирается народ, посреди которого виднеется здоровеннейший синежупанник; на украинской мове, с ухватками настоящего демагога-оратора, ведет он свою речь и в чем-то убеждает своих слушателей. В другом, третьем месте то же самое, иногда затеиваются споры, что-то друг другу доказывают, слышен смех… но драки нигде не видно…