На молитве. В тишине и в буре

… Необыкновенна была смерть ее. Сотрудник старца по устройству Дивеева, брат ее Михаил Васильевич Мантуров, исцеленный раньше отцом Серафимом от неисцелимого недуга, тяжко заболел. И старец предложил Елене Васильевне ради послушания умереть за брата.

Смиренно приняла Елена Васильевна послушание. Выходя от старца, она упала и через несколько дней тихо почила, утешенная перед смертью небесными видениями.

Отпевали невесту Христову в самый праздник Пресвятой Троицы, и на виду всего народа, во время Херувимской песни, Елена Васильевна в своем гробе три раза улыбнулась как живая.

Когда одна из послушниц Дивеева стала оплакивать пред старцем почившую, старец Серафим в сильном волнении воскликнул:

– Ничего не понимает, плачет… А как бы видела, как душа-то ее летела, как птица вспорхнула,  – херувимы и серафимы расступились.

Мир опутал нас крепкими связями. Душа наша бьется в силках как птица, но и в этих силках не будем утрачивать памяти о своем Небесном Женихе. Будем внушать себе, что Он ждет нас, ждет нашей верности Себе, и, далекий и близкий для нас, чувствует и радуется, когда мы жаждем Его и тоскуем по Нем.

Невидимо Он тут, около нас, стоит, готовый откликнуться нашей душе, на всяком шаге нашей жизни со всех сторон посылая душе нашей напоминания о Себе…

Только оживим в себе память о Нем. И среди шума мирского подумаем о том великом счастье, которое ждет нас, когда исполнится над душой нашей молитвенный вопль одного знаменитого витии:

– Иисусе, Боже сердца моего, прииди и соедини мя с Тобой навеки!

Тайные минуты

Когда вы долго и тщетно искали глубоких привязанностей, когда вы чрезвычайно серьезно смотрели на отношения с людьми и мечтали о том, чтобы иметь несколько избранных людей и сосредоточить на них всю свою заботу, быть готовыми для них на всякое самоотвержение, предугадать их мысли и желания, стремиться к тому, чтобы жизнь их, насколько вы этому могли содействовать, шла ровно и приятно; когда вы были полны этого намерения, и ничего из этого не сбылось…

Когда вы, вложив душу свою в людей и много им послужив и думая, что они преданы вам и ценят вас и что вы для них много составляете в жизни, вдруг убеждались, что все это ошибка, что единственное основание, по которому они старались быть хорошими к вам, были корыстные расчеты, а что личность ваша для них ничего не значит, и вам становилось от этого открытия, разрушавшего навсегда дорогие вам иллюзии, страшно…

Когда вы потом, разбирая от начала ваши отношения с этими людьми, разбирая их день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом, искали и не могли найти вашей вины пред этими людьми и, наоборот, видели одну сплошную заботу, одно желание им добра, одно забвение себя…

Когда вы сравнивали свое отношение к тем, к кому вы были привязаны, с отношением к этим же людям других людей, от которых они ничего не видят, а в свою очередь сами готовы были бы для них многим пожертвовать; когда вы вспоминали и о множестве других случаев, что за людьми ухаживали, были к ним привязаны тем сильнее, чем хуже вели они себя относительно этих привязанных к ним людей; и вы спрашивали, отчего же именно на вашу долю выпала такая неблагодарность людей, такие ожесточенные движения этих замыкавшихся для вас сердец; когда вы стояли с широко раскрытыми глазами и, с ужасом оглядывая свое одиночество, спрашивали себя, почему именно вас постигает такая несправедливая участь и почему, широко открыв сердце людям, именно вы остаетесь без всякого отклика,  – вспомните тогда о Христе.

Знайте, что есть в вас что-то такое, чего не утолит никакая людская привязанность, и чем больше отклика на сочувствие будете вы искать у людей, тем меньше его вы будете у них находить.

Значит, есть в вашей душе какая-то бездонная пропасть, заполнить которую может одна только громада Божественной любви. Значит, есть в вашей душе такие тонкие, чувствительные струны, которые могут только болезненно содрогаться от соприкосновения с ними людей и которые звучат счастливой прекрасной мелодией только тогда, когда прикоснется к ним рука Божества.

Значит, есть в вас какое-то таинственное одиночество, которое вам нужно и в котором вы обретете великое счастье, недоступное тем людям, которые изведали всю силу людских привязанностей и которым вы, быть может, за это завидуете.

И, забыв людей, вы попробуйте жить иначе и, не найдя друзей на земле, найдите их себе в небе. Найти же их там легче и скорей, потому что они только и ждут того, чтобы их позвали, для того, чтобы откликнуться и начать любить нас, думать о нас и заботиться о нас.

Зовите прежде всего Христа, Христа кроткого, всепрощающего, все нам отдавшего и так мало от нас требующего, Христа, Который пострадал за всех людей с такой силой, как будто Он страдал в отдельности и нарочно за каждого из нас.