На неисследованном Мадагаскаре

— Ах, если бы я могла взять несколько цветков для своей мамы. Но при такой жаре они завянут раньше, чем мы дойдем до Анкавандры, — с сожалением сказала я Махатао.

— Не завянут, — уверенно возразил он и, сорвав несколько белых, изумительно благоухающих орхидей, завернул их в травы и кору и перевязал сверток лубом.

— Отошлите все это в Андафи, — сказал он, засовывая его в мой рюкзак.

Я не стала выражать вслух своих сомнений относительно его чудодейственных знаний, однако была уверена, что, придя в Анкавандру, вместо благоухающих цветов обнаружу лишь засохшие лепестки.

В Анкавандре Махатао напомнил мне о цветах. Я достала букет: он был так же свеж и благоухал, как в первый день. По совету Махатао я отправила его вместе с письмом на родину. Орхидеи прекрасно сохранились в дороге, несмотря на середину зимы, и прибыли в Зальцбург в отличном состоянии; и затем еще долгое время они цвели и благоухали.

Во время похода нам не раз попадались дикие коровы и быки; их предки некогда отбились от стада, и через несколько поколений рожденные на воле животные настолько одичали, что их приходилось ловить с помощью лассо и затем долго и упорно приручать. Они не раз проносились мимо нас тяжелым галопом. Я очень боялась диких быков, однако меня успокоили, уверив, что они не нападают на людей.

Ночь мы провели в самодельных шалашах. Эти шалаши, изготовленные в течение получаса из травы, хотя и не спасают от дождя, однако хорошо защищают от ветра.

На другой день, шагая по гребню одной горы, мы увидели на противоположном склоне трех мужчин, которые стояли в лучах заходящего солнца у большой хижины.

— Мы бы могли сегодня переночевать в этой хижине, — предложила я Махатао.

— Ни в коем случае! — ответил он. — Это олона мазиака — злые люди, разбойники. Но вы не беспокойтесь, нам они ничего не сделают.

Мои сопровождающие подняли копья таким образом, что они засверкали в лучах солнца. Четвертый мужчина вскинул на плечо штатив киноаппарата, словно нес ружье. Когда мы спустились на дно долины, Махатао сказал:

— Здесь мы переночуем.

Он отыскал небольшую яму и бросил в нее одну за другой пятнадцать петард; со стороны казалось, что стреляют из пистолета. Затем Махатао послал двух человек, вооруженных копьями, к хижине, возле которой мы видели трех мужчин.

— Спросите, не продадут ли они нам сушеного мяса, — напутствовал он. — Хотя у нас достаточно продуктов, но мясо на ужин не помешает. Если они спросят, куда и зачем мы идем, скажите, что мы сопровождаем вазаху в Анкавандру и что весь багаж уже доставлен туда на самолетах. У нас нет с собой ничего, кроме продуктов питания и ружей.

Через два часа посланные вернулись и подробно рассказали о встрече с разбойниками.

— Сколько у вас ружей? — первым делом спросили те.

— Пять ружей и пять пистолетов. Вазаха очень хорошо стреляет. Она попадает в птицу на лету.

Понятно, что все это было выдумкой. У нас не было другого оружия, кроме копий, и я никогда в жизни не стреляла, даже на ярмарке в тире.

Мы посмеялись над удачной проделкой носильщиков, поужинали и улеглись спать.

Зять Махатао всю ночь продежурил у костра, не выпуская из рук копья.

В три часа утра мы поднялись и в полной тишине снялись с места. Чтобы обмануть разбойников, мы не только не погасили костер, но даже подкинули дров; они не могли заметить издалека, что мы оставляем лагерь, но хорошо видели горящий костер.

После долгого, утомительного пути мы вышли на узкую тропку. Я взглянула на часы: только восемь утра. Справа и Слева круто уходили вниз зеленые склоны. Густой лес подступал к самой тропе.

— Идите тихо и не разговаривайте, — приказал Махатао. — Это второй опасный участок. Здесь мы должны держаться ближе друг к другу, чтобы в любой момент суметь отразить нападение.

Однако все обошлось благополучно. Мы спокойно миновали лес и вышли в долину.

— Возможно, никаких разбойников и не было, — предположила я.

Мои слова рассердили Махатао.

— Разбойники до сих пор нападают на пастухов, которые перегоняют стада через горы в Цируанумандиди, и грабят их. Богатые скотовладельцы платят разбойникам дань скотом. Я знаю, где они скрываются. Вот почему мы так рано отправились в путь.

Около часа дня начался спуск в Анкавандру. Перепад высот составлял примерно тысячу метров. Стояла изнуряющая жара, солнце накалило скалы, по которым мы осторожно спускались вниз. На одном небольшом пятачке мы остановились передохнуть, и Махатао снова сварил свой тонизирующий напиток. Я бы предпочла ему маленькую тень.

Около пяти часов пополудни мы наконец спустились на равнину и расположились на краткий отдых в небольшой хижине. Я испытывала смертельную усталость, однако твердо решила сегодня же вечером достичь Анкавандры.

Когда показались первые дома, Махатао подобно средневековому герольду принялся восклицать:

— Мы спустились с Бунгулава! Вазаха уже дважды пересекла горы, она сильная и мужественная, как мужчина! Она ничего не боится! А теперь мы направляемся к вазимба, томпонтани, которые еще сохранили обычаи и нравы предков!