На неисследованном Мадагаскаре

Как-то я познакомилась на одной хлопководческой ферме со старухой, слывшей колдуньей и мудрой женщиной. Но я напрасно старалась завоевать ее доверие. О чем бы я ни заговаривала с ней, она только таинственно улыбалась и молчала. Каждый вечер она приготавливала для фермерской семьи чай, бледно-желтый и почти безвкусный напиток, который, однако, оказывал определенное и весьма благотворное влияние на самочувствие. Вся семья ежедневно пила этот чай. Я тоже испытала его благотворное влияние на свой организм, ослабленный малярией. Чтобы основательно подлечиться, я решила сделать «чайный день» и высказала пожелание старухе. Она не отвергла моей просьбы, но на следующий день исчезла.

— Ну что же, пусть повар приготовит вам чай, — решила сноха фермера, молодая, приветливая швейцарка. — В нашем саду его сколько угодно.

Чай был приготовлен и налит в чайник. Он оказался очень горьким на вкус.

— Возможно, чай слишком долго кипел, но он совершенно безвреден, иначе бы повар предупредил нас, — успокоили меня.

Вскоре у меня появились сильные головные боли, началась рвота. К вечеру я дрожала, несмотря на жару, ночью меня всю трясло, сердце гулко колотилось в груди, затем появились признаки паралича. На рассвете я с трудом дотащилась до комнаты хозяев, которые немедленно накрыли меня одеялом, положили в постель грелку и дали корамин.

Наконец вернулась Катрин, старуха колдунья. Увидев меня, она заявила:

— Вы умрете, это сильный яд, действующий на сердце. Его следует принимать не больше, чем может поместиться между указательным и большим пальцем. Эту щепотку на короткое время погружают в горячую воду, пока она слегка не пожелтеет. Но и этой жидкости можно пить не больше чашки в день.

— Почему же вы не сказали мне об этом, когда я просила вас приготовить чай?

— Говорить «нет» — невежливо. Кроме того, я считала, что вазахи настолько умны, что делают все правильно. Но теперь я вижу, что вы не знаете фанафоди гази.

В тот же день я уехала в госпиталь на машине, ежедневно отвозившей хлопок в Тулеар. Осмотрев меня, главный врач пришел в ужас и предрек мне «смерть в кустарнике», если я буду и впредь столь неосторожна. Он прописал мне лекарство, и через неделю все прошло.

Я с прежней энергией взялась за дело, хотя европейцы в Тулеаре, прослышав про мое отравление, были убеждены, что на меня совершено покушение за то, что я пыталась проникнуть в секреты хомбиаса.

В конце июля, путешествуя по плато, я оказалась в Фианаранцуа, где познакомилась с тогдашним префектом господином Ракотомизой, высокодбразованным, общительным малагасийцем.

Он проявил большой интерес к моим этнографическим исследованиям и объективно отнесся к знахарям, не отказав им целиком и полностью в праве на существование.

— Вы что-нибудь слыхали о племени микеа во время своего путешествия по западу? — спросил он.

— Да. Мне говорили, что примерно в шестидесяти километрах к северу от Тулеара в недоступной болотистой местности якобы живет небольшое племя пигмеев. Мне также говорили, что они питаются корнями и клубнеплодами. Дикий мед, собираемый ими в лесу, они используют для так называемого немого товарообмена.

— Да, я тоже слыхал, — подтвердил господин Ракотомиза, — что по ночам они будто бы кладут мед и жареных ежей в определенном месте, а члены другого племени, мази-коро, оставляют им в обмен табак, платки и другие товары. По слухам, микеа говорят на языке, не понятном для мази-коро. Кстати, у вас нет желания изучить условия жизни пигмеев на Мадагаскаре? — неожиданно обратился он ко мне. — Вот настоящая работа для этнографа!

— Мне известно, что многие пытались обнаружить мифических пигмеев, — засмеялась я. — Некоторые ученые высказывали даже предположение, что именно они являются древнейшими, коренными жителями Мадагаскара.

— Вы имеете в виду вазимба? Они действительно пигмеи. Их потомки по сей день живут на западе острова.

— Да, я слыхала про вазимба, но сейчас у меня нет никакого желания браться за это дело: слишком трудно и, как мне кажется, бесперспективно. Я не честолюбива.

— Подойдите сюда, — пригласил меня префект, остановившись перед большой географической картой на стене. — Вот здесь, на восточном побережье, находится Нусиварика. Поднимаясь отсюда вверх по реке Сакалеуни, можно добраться до Ампасинамбу; в его окрестностях по соседству с водопадом в большой пещере обитают пигмеи.

— Откуда вам это известно? — недоверчиво спросила я. — Подобные истории регулярно появляются на свет, а когда начинаешь их проверять, выясняется, что все это не более чем слухи.

— Эти сведения я получил от людей, заслуживающих полного доверия. Поезжайте туда и осмотрите пещеру! Я уверен в успехе экспедиции. Я бы не хотел, чтобы там раньше всех оказался какой-нибудь любитель сенсаций, «после чего во всех газетах появились бы сообщения вроде: «Наконец-то разгадана тайна коренных жителей Мадагаскара! Это голые дикари, все еще живущие в каменном веке!» Эти пигмеи — такие же малагасийцы, как и мы.