На неведомых тропинках. Сквозь чащу

Ивановская трасса походила на тронутую лишаем кожу, с проплешинами, рытвинами и трещинами. Ночная дорога была пустынна, два раза я чувствовала приближение переходов, но они ныряли вглубь не доходя до дороги. Темный лес надежно хранил свои секреты. Светлыми пятнами мелькали яркие вывески придорожных заведений — "Тихий Хутор", "Трактир на Козьей ноге". Они манили к себе ночных бродяг вроде меня, запахом шашлыка и зоной свободного вай-фая.

Прошло три года, или три месяца, все зависит от того с какой стороны стежки смотреть. Я могу проехать по этой дороге лет через пять, десять, сто, если здесь все еще будет эта дорога. Есть вещи вечные, есть однодневки…

Мысли снова вернулись к Алисе, к ее словам, к теплу, которого больше не было.

— Хорошо, — рявкнула я и выключила бесполезную музыку.

Иногда убежать от себя просто не получается. И остается только один способ избавиться от мыслей — поддаться им. Обдумать, раз за разом прокручивая их в своей голове до тошноты, до исступления, как бы хреново не было, и чтобы не ждало в конце этого пути.

Автомобиль, выехавший навстречу на миг ослепил меня фарами, но уже через секунду дальний свет сменился ближним.

Итак, что же произошло? Я потеряла тепло? А что такое "тепло"? Любовь? Но разве я не люблю свою дочь? Разве я разучилась чувствовать? Ведь если оглянуться назад, к тому самому моменту, как Кирилл забрал мою душу, разве мне стало все безразлично? Нет, напротив, стоило вспомнить Прекрасную, как руки сжимались в кулаки. И дело не в том, что я еду сквозь ночь, а она наверняка валяется на простынях Кирилла. Вернее не только в этом. Она владеет информацией, она была с ним с самого начала, и наверняка останется после… Во мне снова поднялась злость.

Я ругалась, негодовала, ненавидела, глотала горечь. Я помню терпкость чужой крови, сладость агонии и веселое сумасшествие перехода. Это ли не чувства? Они самые, только знаком минус.

Что значит любить? Есть этому определение четкое и понятное? Еще один философский вопрос. Подойдем с другой стороны. Сравним "тогда" и "сейчас"

Если сейчас из filii de terra пропадут дети, брошусь ли я туда сломя голову?

Нет

А если представить, что на остров детей отправили охотника за головой моей дочери?

Опять — нет, остров его просто не впустит.

Хорошо, пусть будет другой ученик угрожающий дочери, пусть я буду знать это совершено точно, не важно как… И в третий раз ответ — нет. Демона убить очень сложно.

А ведь когда-то для меня было достаточно только одной возможности, чтобы броситься на амбразуру. Сейчас все это заменила логика, и мне, почему не кажется это плохим.

Тогда куда я сорвалась ночью? Куда бросилась после всего лишь одного не внятного сна. Ведь опасности нет?

Но стоило снова вспомнить, как Алиса собирает артефакт, как сердце резанула боль, острыми крючьями рвущая на части, ведь неудачи детей всегда бьют более чем собственные.

Я рассмеялась, на этот раз от облегчения. Пока есть эта боль, еще не все потеряно. Я видела, как Константин смотрел на Пашку, как Веник защищал сына. Нечисть умеет любить, пусть их любовь хреново пахнет. Главное, что она есть. Тепло есть, оно никуда не ушло, просто сейчас я могу испытывать только негатив, только холод. Кто-то переключил мой внутренний тумблер с плюса на минус.

Машину тряхнуло, Иваново я миновало час назад, справа тянулись поля, небо начало светлеть. С густой укутанной туманом травы взлетела стайка воробьев. Мир продолжал жить день за днем, час за часом. Ведь если задуматься, я здесь как раз из-за любви. Из-за любви Киу к войну-ошеру, чья кость лежала на соседнем сиденье. Из-за любви Простого, не сумевшего отпустить чужую женщину. Так что рано отчаиваться, вот когда эта любовь приведет меня к очередному идиотизму, тогда и будем думать.

Трасса Р71 привела меня в Ковров поздним утром двадцать третьего июля две тысячи тринадцатого года. Или уже четырнадцатого? На стежке время не шло, оно летело, словно экспресс, с которого уже нельзя было сойти.

Дорожный знак при въезде рекомендовал сбросить скорость до сорока километров в час. Пришлось последовать рекомендации, хотя внедорожнику дорога со слезшим асфальтом не особо мешала. Я остановилась, чтобы заправиться и выпить кофе, собрала дюжину любопытных взглядов. Ковров лежит в стороне от туристических маршрутов, скорее это край охоты, а я на охотника вряд ли тянула.

"Нехорошие холмы", как называли равнину за городом местные, навевали тоску. Ямы, ухабы, овраг, в который я чуть не загнала машину, странное место даже по меркам нечисти, тут запрещена охота на людей, тут нашли выход на поверхность три чистых источника: Поберково, Кощухино, Заячий холм — задворки мира, глухой угол, о котором мало кто слышал, о котором мало кто знал. Источники — камни преткновения пределов, можно сказать оружие массового поражения, текущая вода, что смывает все навеянное извне, все наносное.