На ночь глядя

Сегодня я вернулся позже обычного, вечерний снегопад замёл все тропы. В своём же дворе чуть не потерялся, дрожащими от холода руками стряхивая пепел от тонкой сигареты. Она затухала каждый раз, когда о ней забывали хотя бы на три секунды. Я курил быстро, ощущая слабость и в ногах, и в голове. Соседку не заметил, лишь её пятка в драных тапках скрылась за закрывающейся дверью в тот момент, когда поднялся на этаж. В этой темноте коридора из озябших пальцев выпали ключи. Я принялся их искать на мокром грязном полу, про себя сильно ругаясь, но вслух не позволил и вздоха, испытывая какую-то практически необоснованную жуть перед ещё одним обитателем этажа. Георгий Владимирович — давно уволившийся почётный инженер времён СССР. Он порядочно стар и ужасен на вид. Бесконечно тучный мужчина, чья походка по старым полам коридора всегда отдавалась эхом тяжёлых шагов и скрипом недовольных досок, давно изживших свой срок. Здороваться с Георгием Владимировичем первым я никогда не мог, и поэтому открывал рот только после того, как он сам соизволял пожелать доброго вечера, доброго утра или, как чаще всего получалось, доброго времени суток.

В моей квартире пахло отвратно. Утром забыл опустошить мусорное ведро, в которое вчера отправил протухшее мясо из морозилки. Не хватило времени засунуть хотя бы в пакет, так ещё и откровенно поленился, вспомнив об этом только уже стоя на пороге, обутый и сонный. Пришлось снова выпереться на улицу и пройти пятьдесят метров в пургу, чтобы выбросить смердящий пакет в мусорку, практически с горкой заваленную свежим снегом. Закурил ещё раз, быстро отправив руки вместе с издыхающей зажигалкой в глубокие карманы распахнутой куртки. Завтра утром пожалею, что не купил заранее зажигалку, если после пробуждения не получу огонька.

В этот раз по возвращении пересёкся с Георгием Владимировичем. Я старался словить его взгляд, проникающий и строгий, но тот так и не поднял глаз, двигаясь неровно и сбивчиво к туалетам. Вид у него совершенно изнеможённый, некогда толстый мужчина сейчас выглядел как воздушный шарик, наполненный водой, из которого постепенно спускали половину жидкости. Он чуть не ударил меня плечом, но я вовремя отстранился. Задел ногой стоявшую рядом столешницу, выкинутую за ненадобностью в общее пространство коммунальных квартир. Я забежал в свои комнаты, услышав напоследок оттяжную отрыжку, пропавшую вместе с Георгием Владимировичем в умывальниках, где любые шлёпанцы гремят сильнее обычного.

Повесил куртку на крючки, снял ботинки и кинул в угол, опять поленившись заранее ещё в подъезде сбить с них снег, и теперь к началу следующего дня на этом же месте будет ждать грязная вязкая лужа. Пришлось открыть форточки, чтобы быстрее выветрился запах стухшего мяса. Снова мёрзну, но это явно лучше, чем рвота от вони вокруг. Начальник прислал сообщение. Завтра из дома немного поработаю за отдельную плату. Я был к этому готов, но всё равно про себя поныл, как обиженный ребёнок. Понимаю, что выходные снова пролетят молнией, и понедельник покажется тяжелее обычного. Ненавижу понедельники, понедельники и понедельничное метро.

Я только распаковал замороженные, почти выпавшие за срок годности, котлеты, как в коридоре залился лаем соседский пёс. Его хриплые и короткие завывания перекрылись быстрыми шагами, явно принадлежавшими его хозяйке, а не пожилому инженеру с грузным телом. В дверь постучались, я не успел поставить котлеты греться, как пришлось ответить на слишком настырное вторжение.

— Здравствуйте, что такое? — я был даже зол в какой-то мере, но приучен к вежливости. — Что-то случилось?

Соседка оттолкнула меня к шкафу и проникла в прихожую. За женщиной заскочил мопс, не находя себе места и крутясь вокруг своей оси.

— Георгий Влади… — соседка задыхалась, распахивая плотный махровый халат в области груди. Она еле дышала, от неё пахло дрянными сигаретами и чем-то спиртным. — Он там… он в туалете… он…

— Что с ним? Я посмотрю и вызову…

— Не ходи!

Это пожилая женщина смогла произнести одним махом. Дыхание вернулось в её тело и позволило предостеречь от того, что я ещё не знал и не понимал. В эту секунду и пёс притих, дав расслышать в коридоре, слишком просторном, чтобы не создавать жуткого громкого эхо, заунывные харканья и рык. Я машинально закрыл двери изнутри и погасил свет в прихожей. Соседка всё это время стояла рядом, пытаясь отдышаться.

Массивная поступь Георгия Владимировича притихла где-то в районе моей квартиры, все звуки застыли вместе с каплями пота на моём лбу. Сердце стучит так, что в висках пульсируют вены, я боюсь даже вздохнуть, лишь бы не нарушить тишины, что зародилась вокруг. Пёс нервно причитал что-то на своём языке, путаясь у меня и у соседки под ногами. Я молился, чтобы он не залаял. Вариантов никаких, и Георгий Владимирович знает, где находятся его соседи. Но что он будет с этим делать?

— Надо вызвать полицию, — шепнул я соседке. — У вас есть телефон?

— Остался в комнате.