На один раз

Давид на несколько секунд задержался у афиши: живая музыка, известные группы, розыгрыш призового фонда в пять миллионов.

Ярослав Квятковский сидел там, где Давид и ожидал его увидеть — за игорным столом. Рядом с ним штабелями высились разноцветные фишки. Сверкала грудью полуобнажённая девица. Подносили бокалы с бесплатной выпивкой проворные официанты.

Вице-президент «КВ-банка» был пьян, возбуждён и навеселе. Он, не стесняясь, лапал девку. Швырял, не глядя, фишки. Глотал дорогой скотч, не чета тому, что делал его папаша, хотя здесь, возможно, Давид был предвзят, бурбон у Квятковского был неплохой. В общем, Яросу, который с детства не выносил сокращение Ярик, только Ярос, сильно фартило, он был в ударе.

Давид едва заметным кивком поприветствовал своих людей, дал знать управляющему, что он приехал. И пошёл в один из ресторанов.

Треску в соусе мисо и говяжьи рёбра с мухоморами (и ведь, без шуток, с мухоморами) он предпочёл печальному зрелищу, что должно разыграться в игровом зале с минуты на минуту.

— Давид Борисович! — поприветствовал Гросса бренд-шеф, лично вынеся блюдо.

— Как дела, Илюх? — кивнул бородатому дядьке в белом поварском кителе Давид.

— Всё отлично, Давид Борисыч, — козырнул тот. — Работаем. Развиваемся. Пятый ресторан недавно открыли. Вы к нам надолго?

— Так, на вечерок.

— Ну тогда, удачи!

— И тебе, Илья, — улыбнулся Давид.

Когда-то Давид сильно его выручил — помог выучиться, дал денег на первый ресторан. Но деньги и помощь — ничто, если человек ничего из себя не представляет, ничего не хочет и ни к чему не стремиться — в этом Давид убеждался неоднократно. Ты ему хоть ключи от банка вручи, как вручил сыну Эдуард Квятковский, а тот как был пустым местом, так и остался.

Мягкая классическая музыка в ресторане создавала спокойный философский настрой, но на четырёх экранах, что показывали игровой зал, Давид видел, как Ярослав Квятковский пошёл ва-банк и… в пух и прах проигрался.

Неверие, что это произошло, потом ступор, за ним отчаяние — три стадии принятия неизбежного тот прошёл за пару минут. На четвёртой в гневе пытающегося разгромить казино, Ярослава вывела из здания охрана.

Давид бы предпочёл слёзы, а не злость. Но говорят, люди, что не понимают разницы между добром и злом, не умеют раскаиваться.

— Сколько? — промокнув салфеткой рот, закончив еду, спросил Давид.

Управляющий молча положил ему на стол записку с суммой, что оставил папенькин сынок в игорном заведении, отчасти принадлежавшем «ТОР-Групп». Люди столько денег за несколько жизней не зарабатывают, и уж точно не берут в долг, когда приезжают играть.

Давид кивнул, посмотрел на часы.

Его самолёт в обратную сторону отправится точно по расписанию.

Глава 23

Ночь была долгой. А следующий день ещё дольше.

С утра Алекс чувствовала себя скверно. Словно отравилась. Есть не хотелось, от запаха кофе мутило. Она переживала за отца, плохо спала, весь день тщетно пыталась дозвониться Ярославу.

— Где же ты, сволочь? — очередной раз бросив на стол трубку, досадливо поморщилась она.

«Когда я тут разгребаю говно, которое он нам подложил, и пытаюсь найти выход, засранец наверняка завис у какой-нибудь девицы», — сделала вывод Саша, тем более это случалось с ним не в первый раз.

— Чтобы тебе там икалось! — выругалась она.

Но просидев весь день за компьютером, выход нашла.

Дождавшись, когда отец освободится, она изложила ему свои доводы.

— Папа, это единственный способ — сыграть на опережение, — стояла Саша перед отцом, восседающем в своём большом кожаном кресле. — Извиниться, объяснить, что был технический сбой, изъян системы, ошибка в программе. По сути, умышленная, но по факту — это нарушение правильной работы программы. Можно сказать, что сбоило в обе стороны — у кого-то списывались деньги, кому-то засчитывались лишние, но мы устранили проблему. И помимо возмещения расходов пообещать уступки, повышенную процентную ставку по накоплениям, сниженную по переводам — что-то, ради чего клиенты и выбирают «КВ-банк».

— Ты понимаешь, каких затрат нам это будет стоить? — недовольно хмурился отец, развалившись в кресле и сцепив на выпирающем животе толстые волосатые пальцы.

— Я знаю, я посчитала, — развернула к нему Саша ноутбук. — Но либо это, либо ничего совсем. Можешь сразу объявить себя банкротом, не дожидаясь, пока Давид Гросс выполнит свои угрозы.

— Может, мне просто выйти на площадь, обваляться в смоле и перьях и прилюдно себя поджечь? — хмыкнул отец.

— Можешь сделать и так, если это тебе проще, чем нанести личные визиты и принести извинения… — Саша запнулась, думая, как же помягче озвучить цифру, — нескольким десяткам клиентов.

— Скольким? — вытаращил глаза отец.