На один раз

Давид застыл каменным столбом. Его рациональный мужской мозг, всё сводящий к простым решениям, привыкший всё просчитывать на три шага вперёд, по ощущениям перегрелся.

Он ничего не понимал. Сейчас он мог бы поклясться, что в ней нет ни грамма лжи, если бы не помнил, что она талантливая лгунья.

— Прекрати разыгрывать комедию, — разозлился он. — Тебе не пятнадцать лет. Это не первые твои месячные. И я не первый твой мужчина.

— Я отвечу тебе то же, что однажды сказал мне ты. Ты ничего не знаешь обо мне, — вспыхнула она как спичка: резко воспламенилась и тут же погасла, словно её сразу задули.

— Может быть, — спокойно согласился Давид. — Но что бы ни задумала твоя отвратительная семейка, обещаю, для тебя это закончится не так, как вы планировали.

— Планировали? — она подняла на него глаза, полные слёз.

Похоже, Давид ошибся с названием жанра: это была не комедия — слезливая мелодрама. Только не знал, какую роль отвести себе: романтический герой или негодяй и коварный соблазнитель.

— Могу предложить варианты: задумали, рассчитывали осуществить, наметили целью. Помнится, ты очень внимательно относишься к подбору слов. Выбери нужное.

— Всё это синонимы, — резко, отрывисто дышала она.

— Прекрасно. Рад, что в этот раз не будешь со мной спорить. И да, я и правда знаю о тебе немного, — сверлил её глазами Гросс. — Но я знаю, что уже спрашивал: тебе есть что мне сказать? И что ты ответила, напомни? Нет?

— Я даже не поняла, о чём был вопрос!

— В очередной раз пытаешься меня убедить, что это я всё понял не так? — усмехнулся он и невозмутимо спросил: — Мне пойти с тобой в туалет?

— Нет, спасибо, — гордо задрав подбородок, Алекс сгребла в охапку пакет. — Я справлюсь.

— Очень надеюсь на это, — сказал Давид ей вслед. — А ещё на то, что твои слова хоть раз окажутся правдой.

Когда она скрылась в подсобке, он вышел на улицу.

Чёрт побери! Похлопал себя по карманам, словно в надежде найти сигареты, хотя уже много лет не курил. На улице будто включили печку — ему стало жарко. Он распахнул пальто.

Давид ехал сюда злой, мрачный и думал только о том, что эта мерзкая семейка решила его обдурить. Но теперь думал: плевать на них, ведь это его жизнь сейчас разделится на «до» и «после». Для него всё изменится. Изменится настолько, что Давид пока не представлял, как будет с этим жить.

Сейчас она скажет, что он станет отцом. Или нет.

И Давид не знал «да» или «нет» хочет услышать больше.

Глава 30

Захлопнув за собой дверь туалета, Алекс без сил рухнула на закрытый унитаз, как на стул, словно реальность её прихлопнула и расплющила, а свирепый сверкающий взгляд Давида Гросса с претензией на лоботомию всё ещё просверливает в ней дыру.

Как она сама не догадалась купить тест на беременность? Почему не сделала этого раньше? Как дотянула до того, что Давид явится лично, чтобы заставить её сделать это?

Ведь чувствовала — что-то не так, но упорно отгоняла эти мысли, задвигала на задний план решение, ждала, что проблема рассосётся сама собой.

Чёрт возьми, не рассосётся. Не исчезнет, как не исчез Давид Гросс, внезапно возникший в Люсином магазине.

В первый момент Саше показалось, что он ей мерещится. Что вот сейчас она обернётся, а там совсем другой мужик. Так было сотни раз — он ей виделся в каждой широкоплечей мужской фигуре. Мерещился до того, как приехал в банк. Чудился после. Грезился во снах и наяву.

И каждый раз ей хотелось его окликнуть, побежать навстречу, увидеть в его глазах то, что она видела лишь однажды — желание, восторг, предвкушение. Да хоть простую радость от встречи. Что-то живое, тёплое, доброе. Но в реальности каждый раз словно натыкалась на стену. Холодную, неприступную. Угрюмое, мрачное осуждение в его глазах сменяла горькая ненависть, и наоборот.

Из помещения словно выкачали воздух, и Саше нечем стало дышать, когда она его увидела.

А он…

Очередной раз был невозмутим, суров и беспощаден.

Очередной раз обвинил во лжи, коварстве и лицемерии.

Очередной раз заставил оправдываться, словно она очередной раз в чём-то перед ним провинилась, а он вечно всем недоволен, недоволен, недоволен…

— Да чтоб тебя! — выругалась Саша, подумав, сможет ли теперь спокойно смотреть на большой холодильник, заполненный деликатесами, или полку с сувенирами и не вспоминать Давида Гросса.

— Пойти с тобой в туалет? — передразнила она.

Злыдень! Саша даже не сомневалась, что он бы пошёл, но хрен она доставит ему такое удовольствие.

Она выдохнула и достала из пакета тест.

Инструкция была проста: снять колпачок, пописать на палочку, надеть колпачок, подождать.

Так она и сделала. Положила пластиковый футляр на край раковины. Отвернулась и для верности даже закрыла глаза. Из подсобки доносился звук работающего телевизора — у Люси он день и ночь бубнил на новостном канале. Но сердце колотилось громче — словно Саша пробежала стометровку на скорость. Горло пересохло.

Она подумала, что можно, наверное, выйти попить — с тестом ничего не случится, ему нужны пара минут. А вот с Сашей может случиться как минимум обморок, если она не глотнёт воды.