На один раз

Она ткнула его указательным пальцем в грудь и медленно повела вниз по животу. Давид напрягся. Алекс видела, что он терпит из последних сил, едва держит лицо. А потом всё же не выдержал, передёрнулся, весь покрывшись мурашками, и засмеялся.

— Вижу, у тебя тоже есть запрещённые приёмы? — погрозил он ей пальцем, как маленькой.

— Пока только у меня и есть, — улыбнулась Алекс. — И теперь я знаю твоё слабое место — ты боишься щекотки. А вот как ты можешь заставить меня? Посадишь на цепь? Запрёшь в башне с драконом? Или у тебя есть секретное оружие?

Он в ответ лишь улыбнулся, подтянул к себе Алекс за шею и зашептал в ухо:

— Конечно, есть, но обещаю, я использую его только в крайнем случае.

— И что же это?

— Если я скажу, оно перестанет быть секретным, — загадочно улыбнулся он.

— Ты блефуешь, — ответила она в его ухо.

— Может, и так, — отпустил её Давид. — Но в любом случае выбирать тебе: или ты сама по себе, или ты со мной. Думай, — он обошёл Алекс и прямо поверх расстёгнутой рубашки натянул пальто.

— Ты куда? — удивилась она.

— В машину. Принесу тебе эластичный бинт, — ответил Давид не оборачиваясь.

Глава 36

Его не было так долго, словно машину он припарковал в соседнем городе.

Саша к тому времени уже съела йогурт, бросила тушиться фасоль в сковородку из-под пельменей и, если бы не собиралась в душ, давно бы оделась. Но она не могла пойти мыться, пока не вернётся Давид, поэтому так и ходила в пледе, вернее, голой — в плед она снова завернулась, когда услышала его шаги.

— Секретное оружие! — передразнила Алекс. — А может, ты просто влюбился? — важно и невозмутимо помешивала она деревянной лопаточкой фасоль, когда он вошёл.

— Надо было сначала поджарить морковку с луком, — заглянул Давид в сковороду.

Алекс взвизгнула и подпрыгнула на месте, когда он коснулся её бедра ледяной рукой. Замахнулась на него лопаткой.

Давид засмеялся.

— Пошли, перебинтую.

— Потом, я сначала в душ. Доделаешь? — сложив бровки домиком, показала она на фасоль.

— Вижу, готовить ты не умеешь, — покачал он головой.

— Не-а, — согласилась она.

— Ну значит, не зря я ходил в магазин, — открыл Давид холодильник и стал что-то выкладывать из пакета. — Иди, иди, я исправлю, что ты тут накашеварила, куда деваться, не сидеть же голодным.

«Всё же он умел быть ужасно милым! — подумала Алекс, открывая кран. — Но большую часть времени был такой сволочью!»

— Иногда просто душка, — сказала вслух, давая ему шанс и намыливая мочалку. — А иногда…

Всё тело ныло. Снаружи истерзанное его губами и пробившейся к вечеру жёсткой щетиной, внутри — его рабочим инструментов, к которому Алекс ещё не привыкла.

«Ещё не привыкла», наверно, звучало слишком оптимистично — ничто не указывало, что будет продолжение. Даже если он пустит в ход своё секретное оружие, даже если Алекс примет его деловое предложение и поедет с Давидом. И второй раз был не таким болезненным, как первый, но всё же ей было больно, и от мыла внизу щипало.

Кстати, про второй раз. Что он имел в виду, когда сказал, что не попадётся на эту удочку второй раз? Его шантажировали беременностью?

«А не пудрит ли он мне мозги?» — ещё думала она.

Под предлогом «объединиться» заставит сделать, как ему надо: чтобы её живот рос под его присмотром. Слишком уж быстро он сдался и переключил внимание.

И другая мысль: «А что потом? Заберёт ребёнка, когда тот родится?» прошлась по спине холодком. Но об этом Алекс даже думать не хотела. И как бы красноречиво ни объясняла душевой лейке, почему хочет принять предложение, какие бы аргументы ни выдвигала, сплёвывая воду, точно было только одно: Алекс хотела быть с Давидом. Неважно под каким предлогом.

— Я подумала, — сказала она, когда после душа он втирал в её опухшую коленку прохладный, пахнущий мятой гель. — Я согласна поехать с тобой. Но у меня есть несколько условий.

Ну не могла же она капитулировать безропотно, и вообще, это должно выглядеть её решением, хотя у Давида был такой вид, будто он прекрасно всё понимает и ей подыгрывает.

— Я еду с тобой добровольно. И категорически возражаю против формулировки «ты уезжаешь со мной». Это соглашение. У меня есть то, что нужно тебе. У тебя то, что нужно мне. И я могу помочь. С отцом, например. Я знаю его слабые и сильные стороны, как никто.

Алекс думала, он обрадуется, но Давид покачал головой.

— Ты же понимаешь, что это предательство?

— Предательство?! — выдохнула Алекс. — Это он меня предал.

«Отец до сих пор считает меня слабохарактерной наивной дурочкой, готовой для него на всё, только помани пальцем. Он будет сильно удивлён, как всё изменилось».

— Нет, — категорично покачал головой Давид. — Зуб за зуб и глаз за глаз здесь не работает. Ты просто уподобишься ему и всё, легче тебе не станет. И я такую помощь не приму. Это твоя семья.

— Разве он не заслужил, чтобы с ним поступили так же? Подло, жестоко, безжалостно? — смотрела Алекс на хмурую складку между его бровей, на чуть припухшие после поцелуев губы, на сильные руки, нежно массирующие её коленку.

— Разве не это называют местью? — отзеркалил он её вопрос, потянулся за полотенцем.