На осколках разбитых надежд (СИ)

Лене хотелось возразить, что Рихард узнавал о судьбе ее матери не из личных интересов, не ради того, чтобы получить ее расположение. Но не стала — задумалась вдруг, а не права ли Катя. Что, если Рихард наводил справки только потому, что она ему приглянулась. Сделал ли он это ради Кати или Янины? Вопрос, на который одновременно и хотелось знать ответ, и нет.

Лене не спалось той ночью. В голове крутились самые разные мысли, не давая покоя. От воспоминаний о прошлом, где не было войны и горя, до раздумий о том, как ей нужно жить сейчас. И конечно, не могла не думать о судьбах брата и Соболевых. Если у нее все еще теплилась надежда, что Коля еще жив, то насчет Соболевых и того не было. Слишком страшные были бомбардировки Минска и окрестностей. Только редким везунчикам удавалось выбраться из плотно сжимающегося кольца врага вокруг города. Да и вряд ли бы бросил ее Котя… Вернее, их — маму, Люшу и ее.

А потом ее мысли прервал знакомые страшные звуки приближающегося налета. Лена скорее по наитию, чем слухом распознала в ночной тишине гул самолетов британцев, и вмиг соскочила с кровати. Она не знала, что ей делать. Заметалась по комнате, потом бросилась в коридор, пытаясь не поддаться ослепляющему разум ужасу, мешающему думать сейчас. Забарабанила в дверь комнаты Кати, не понимая, зачем будит ее. Словно в ответ ее стуку в дверь, бешено задергался язычок сигнала, идущий от комнаты Рихарда. Он прозвенел настойчиво несколько раз, а потом умолк.

— Воздух, Катя, — прошептала Лена, когда подруга распахнула дверь. Внизу, на втором этаже, слышались приглушенные голоса, когда засуетились немцы, заговорили взволнованно разом громко. Хлопнула дверь на черной лестнице, и послышались шаги. И тут же словно передразнивая где-то далеко за окном глухо забили зенитки.

— Шалечку только наброшу, — сказала рассудительная и на вид спокойная Катя и скрылась в темноте комнаты. И только тогда Лена почувствовала холод, скользнувший по босым ногам и голым рукам.

— Лена! Ты? — послышалось от двери черной лестницы. Всего несколько шагов, и на ее плечи легли ладони Рихарда, от которых тут же пошло тепло по всему телу. — Нужно идти вниз, Лена. В этот раз они ближе.

Да, сегодня вечером бомбардировка была гораздо ближе. Лена слышала разрывы даже через стекло затворенного окна. Ей снова стало страшно, и она вдруг прижалась к Рихарду всем своим телом, пытаясь в его объятиях спрятаться от смерти, что сейчас была так близко к Розенбургу.

— Ленхен, — произнес он ласково, целуя ее в макушку. — Мы должны идти. Где твое пальто?

— Пальто? — переспросила растерянно Лена, прижимаясь щекой к его груди. Налет застал Рихарда в постели, и он успел набросить только халат. Она вдохнула запах его кожи и почувствовала, как успокаиваются натянутые нервы, как постепенно уходит животный ужас перед бомбардировкой. Ей было ничего не страшно с ним. Словно он был ее щитом от реальности.

— Пальто запирает Биргит в шкаф, а ключ уносит с собой — проговорила быстро Лена, и Рихард выругался.

— У тебя есть что-то теплое набросить? Катерину разбудила, да? Она готова идти? — забросал он Лену вопросами. Лязгнул глухо механизм, когда лифт медленно пополз со второго этажа на первый, увозя коляску Иоганна. Рихард взял ее лицо в ладони и заставил взглянуть на себя.

— Лена, я не могу остаться с тобой сейчас, мне нужно позаботиться о дяде. Ты справишься сама? Вам нужно с Катериной выйти из дома.

— Они попадут в нас? — к Лене тут же вернулся ужас и затмил все остальное при первых же отдаленных раскатах взрывов. Она вцепилась в рукава его рукава, боясь отпускать от себя.

— Нет, мое сердце, они сбрасываются в километрах двадцати-тридцати отсюда, но осторожности ради…

Рихард не договорил. Замер, напряженно вслушиваясь во что-то, и Лена вдруг ощутила, как задрожал пол под ее ногами. Показалось, что сам дом как-то загудел протяжно, застонал от страха при приближении чего-то огромного, грозящего издали грохотом, будто от невероятного по силе раската грома. Рихард в одну секунду подхватил Лену с пола и развернулся вместе с ней. Она даже не успела вскрикнуть от неожиданности, как почувствовала, что ее и Рихарда приподняла вверх невидимая сила и швырнула к противоположной от окна стене под звон разбивающегося стекла.

Лена даже чуть сознание не потеряла от боли, когда ударилась при падении о пол плечом, на котором еще разливались цветными пятнами места недавних побоев. Но тут же встрепенулась от мысли, что Рихард, который принял на себя основной удар волны, мог быть ранен. Потому потянулась к нему, преодолевая боль, коснулась его руки, и с облегчением заметила, что он стал приподниматься, стряхивая с себя пыль и осколки стекла.