На осколках разбитых надежд (СИ)

— Ты же знаешь, вопрос брака принципиально важен сейчас для твоего положения. Отсутствие супруги при ориентировании партии на семейные ценности идет тебе только во вред и вызывает подозрения. Идеальный офицер Германии блещет не только на поле боя, но и дарит своей стране достойных наследников. Именно брак образует нацию. Так говорит наш фюрер.

— Мама, послушай себя сейчас, — медленно произнес Рихард в ответ. — Ты говоришь так, словно рассуждаешь о помете собак. Я так же подыскивал пару для Артига когда-то — по соответствию стандартам и просто потому, что пришло время.

— Ты слишком утрируешь! — резко ответила баронесса. Вслед за этими словами раздался щелчок крышки зажигалки, и из комнаты потянуло сигаретным дымом. — Ты сам понимаешь, твое происхождение — явный минус. Фюрер люто ненавидит дворян и только и ищет предлоги, чтобы избавиться от нас. Только неделю назад в Берлине повесили Шульце-Боузена[46]. Повесили как обычного простолюдина!

— Ты забываешь самое главное — он был шпионом русских. Неудивительно, что его ждал такой конец, — заметил Рихард.

— И все-таки надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать сейчас. Будь осторожен, Ритци. Ты слишком прямолинеен. Будь ты немного похитрее, уже давно был бы гауптманом[47]. Весь в Ханке, это точно, и когда-нибудь это принесет тебе немало бед. Надеешься на покровительство Геринга? Не стоит. Уж слишком он сейчас на глазах с его излишним роскошеством и вечеринками в Каринхалле на контрасте с аскетизмом фюрера. Ты знаешь, что за глаза его называют Толстяком и придумывают анекдоты. Не за горами то время, когда он потеряет свое влияние в рейхе.

— Ты говорила быть осторожнее, а сама ведешь такие разговоры, — в голосе Рихарда прозвучала насмешка.

— Я говорю то, о чем открыто уже шутит сам фюрер, — парировала баронесса. — И не сравниваю предосудительно рейх с Римской империей.

— Но разве ты не видишь сходства, мама? Любой человек, знающий историю, понимает, что происходит, когда империя пожирает больше, чем положено. Ты знаешь мое мнение — нам следовало вернуть утраченное, щелкнуть по носу Францию с Англией и остановиться на этом.

— Перестань! — повысила голос баронесса. В нем отчетливо слышались легкие нотки страха. — Никогда и нигде не повторяй этого, ради Бога! Даже здесь, в Розенбурге, есть уши. А Ханке я тоже скажу, чтобы придержал свои мысли при себе и не поддерживал в тебе эти настроения. Ему кажется, что он здесь в безопасности, но именно сюда пришли сотрудники гестапо, а не в берлинский дом! И довольно об этом! Я не хочу больше говорить о политике или войне!

— Ты сама завела этот разговор.

— Неправда, — рассмеялась грустно баронесса. — Ты перевел разговор в это русло. Давай лучше поговорим о днях в Берлине. Я рада, что ты взялся наконец за ум и решил поухаживать за Мисси. У нее немало кавалеров в столице, но я уверена, что они будут в стороне сейчас, когда ты показал свой интерес. Я уже стала переживать, что этого так и не случится.

— Я не хочу, чтобы ты питала какие-то особые надежды и уже начала планировать свадебные торжества, мама, — заметил Рихард, и Лена почувствовала легкую радость при этих словах. — Это просто поход в театр и пара ужинов. Ничего более.

— Все начинается с малого. Пора уже тебе забыть о предыдущем неудачном опыте и задуматься о будущем. И не надо говорить, что все давно забыто, я же вижу, что это не так, я же мать. Я предупреждала тебя, что Адель тебе совсем не пара…

— Но помнится, ради состояния ее отца ты когда-то была готова закрыть глаза на ее мещанское происхождение, — парировал резко Рихард. В его голосе слышались стальные нотки. Было ясно, что мать задела его за живое. Впервые за время их разговора. И Лена не могла не почувствовать укол в сердце при понимании этого.

— Не ради ее состояния, Ритци. Ради тебя. Это разные вещи, мой дорогой, — мягко возразила ему баронесса. — Если бы Адель не была грязной крови…

Внезапно раздались шаги, и на пороге комнаты появился Рихард. Лена не успела отойти от двери и отпрянула испуганно. Он задержался на мгновение возле нее, взглянул на нее сердито, и Лена потупила взгляд виновато, краснея оттого, что была поймана на подслушивании.

— Работайте дальше! — резко бросил Рихард и прошел мимо них дальше по анфиладе комнат. Его дурное настроение не исчезло и за ужином, который прошел в полном молчании. Разлад между хозяевами ощущался едва ли не в воздухе, поэтому и слуги притихли в тот вечер, не переговаривались между собой в кухне, когда сами сели за стол, и поспешно разошлись, закончив домашние дела.

Уходя к себе, Лена задержалась в коридоре, когда распознала в тишине дома отдаленные звуки фортепьяно. От прежнего желания держаться подальше от Рихарда к концу этого дня не осталось и следа. Ей до безумия хотелось пройти по темным коридорам и ступить в музыкальную, но она колебалась. За сегодняшний день Рихард почти не смотрел на нее. А если и взглянул пару раз, то со знакомым ей уже холодом в глазах, и она не понимала причины перемены его отношения к себе.