На осколках разбитых надежд (СИ)

Он целовал ее голые плечи и шею, а Лена только и думала о том, что случилось в Варнемюнде. И понимала, что именно она, Лена, была причиной этого налета. Вернее, данные, которые она передала Британии через Войтека. Цепочка, в которую она не особо верила до сих пор, показала свое действие. Значит, все именно так. Значит, каждое слово, которое она передала или передаст в будущем, важно и влияет на настоящее и будущее. И тут же вспомнилось, что, помимо этого, она передала и сведения о размещении немецких баз на Черноморском побережье, и Лену взяли в плен щупальца липкого страха, который заставил на мгновение потерять голову.

— Прости меня, — прошептала она, поворачиваясь к Рихарду и кладя ладонь на его щеку, чтобы заглянуть в бездонные голубые глаза, в которых тонула сейчас с головой. Смотреть в них и понимать, что предала его, было невыносимо больно, поэтому Лена приникла к нему, пряча лицо от его взгляда на широком плече.

— Ну что ты, Ленхен, — прошептал он в ответ, целуя ее нежно в висок. — Я все понимаю.

Лена замерла напряженно в его руках, но спустя секунды расслабилась, когда поняла, что он говорит о чем угодно, кроме того, что она сделала.

— Мне очень жаль, что все так сейчас, — прошептал Рихард успокаивающе. — Мы просто сейчас не можем иначе. Никак не можем с тобой. Но самое главное мы есть друг у друга, понимаешь? И я бы хотел попросить тебя — будь осторожна, Ленхен. Я не знаю, чем закончится сражение под Сталинградом. Немецкая армия еще никогда прежде не знала поражений, но если все-таки… Если все-таки это случится — просто временное поражение и только — найдутся те, кто захочет отомстить русским, понимаешь? Среди нас есть такие, как Клаус, которые захотят получить реванш. У слабых. Поэтому, Ленхен, я прошу тебя, соблюдай все правила. Просто соблюдай правила. Потому что только ты меня держишь на земле, понимаешь? Пообещай мне, что будешь осторожна, что не наделаешь глупостей.

Лена не понимала всю полноту смысла его слов, но покорно кивнула, чувствуя огромную вину перед ним в эти мгновения. Интересно, повторит ли он то же самое, когда узнает обо всем?

— Я верю, что после войны очень многое изменится, — продолжал Рихард. — Просто нужно пережить это время. Это самое главное. Просто пережить.

Она не стала спорить или спрашивать его, кому он пророчит победу в этой войне. Это было ясно без лишних слов, иного и быть не могло. И поэтому ничего не сказала. Только подняла голову с его плеча и поцеловала его, легко касаясь губами губ.

Время, отведенное им на последнее свидание, неумолимо убегало с каждым движением стрелки на наручных часах Рихарда. Еще не забрезжил над озерной гладью и над окрестными лесами рассвет, как настал момент расставания. В этот раз, когда рядом не было чужих глаз и ушей, оно давалось еще тяжелее. Понимание предстоящей разлуки, финала которой никто не мог предсказать, сдавливало грудь Лены тугими оковами, мешая дышать. Она даже лишний раз слово боялась сказать, понимая, что вот-вот сорвется в слезы. Только упрямо качала головой, когда Рихард убеждал ее, что провожать его до дальних ворот парка вовсе не обязательно. Тем более за окном заметно похолодало к утру.

— Я не люблю растягивать прощание, — повторял Рихард, но вскоре сдался, поняв, что переубедить ее не удастся. Он помог надеть Лене пальто с ненавистной ей нашивкой на груди.

Они были странной парой. Высокий, красивый офицер в серо-голубой шинели люфтваффе и фуражке с нацистским орлом на околыше и хрупкая девушка со знаком OST на полочке дорогого кашемирового пальто. Лену до сих пор бросало в дрожь, когда скашивала взгляд и видела знаки ненавистной ей страны на его форме. Но при этом она чувствовала себя сейчас так, словно отрывала часть себя. Именно поэтому так долго не могла отпустить из своей руки его пальцы. Слова не шли с губ. Словно опять кто-то запечатал ее рот.

Но вот где-то вдали заурчал мотор грузовика, и Рихард с явным нежеланием в глазах разжал ее ладонь, выпуская свою руку на свободу. Лена поняла, что их время истекло.

— Береги себя, моя лесная фея, — быстро прошептал Рихард, касаясь губами ее холодных губ. Потом так же быстро подхватил саквояж и пошел к воротам, где за широкими еловыми лапами шла дорога в город, и где его должен быть подхватить….

— Я люблю тебя.

Это было сказано по-русски. Но к ее удивлению, Рихард понял эти слова, как Лена поняла по его мягкому взгляду, когда он обернулся к ней. Этими словами она сказала так много сейчас того, что было не сказано, и что она не смела сказать ему открыто.