На осколках разбитых надежд (СИ)

— Это эффективное решение, — твердил Ланс, явно не уловив отдельных ноток в голосе своего собеседника. — Их полным-полно в лагере. А нашим раненым нужна кровь…

Разговор с главным врачом госпиталя Кюнтером[164] и примчавшимся в кабинет для поддержки его помощником Шульцем только усилил гнев и отвращение Рихарда. Они действительно убивали русских пленных, выкачивая у них кровь для раненых немцев. Убивали беззащитных людей, прикрываясь благими намерениями. И что самое страшное — не испытывали при этом никакого стыда или других эмоций, свойственных человеку.

— Вы совсем рехнулись! — взорвался Рихард, осознавая собственное бессилие и острое разочарование одновременно. Угроза написать рапорт о творящемся в госпитале преступлении никак не задела главврача и его помощника. Они даже бровью не повели в ответ на нее. И тогда Рихард понял, что нужно идти совершенно другим путем, чтобы попробовать остановить это безумие.

— Вы совершенно обезумели, — продолжил он уже спокойнее и собраннее. — Вы совершаете преступление против чистоты крови. Делаете из арийцев каких-то полукровок, вливая им в вены русскую кровь. Ни один ариец не согласится на такое, вы просто пользуетесь их бессознательным состоянием. Мне дурно при одной только мысли, что получи я ранение, и мне бы потребовалось переливание крови, мне влили бы кровь низшей расы! Вы — преступники против чистоты расы, господа, и я буду вынужден сообщить об этом прямо в Берлин, если вы не прекратите это безобразие.

— Разве это не вредительство утверждать, что лучше позволить солдату рейха умереть, когда кровь русского может спасти ему жизнь? — спросил осторожно Кюнтер, переглянувшись с Шульцем.

— Предлагаю спросить у Берлина, что будет большим вредительством — плодить людей нечистой расы, вливая им русскую кровь, или позволить солдату уйти в Вальгаллу чистокровным арийцем, — отрезал в ответ на это Рихард, твердо глядя в глаза главврачу, который первым отвел взгляд в сторону.