На осколках разбитых надежд (СИ)

Пусть потом обсуждают лютый национализм «Сокола Гитлера», пусть считают его ярым фанатиком чистоты крови, как читалось в глазах Кюнтера и его помощника, когда они принесли в финале разговора извинения за то, что невольно «расстроили господина гауптмана своим желанием сделать лучшее». Главное — попробовать прекратить это бесчеловечное преступление. Попробовать, потому что он не был уверен, что все это прекратилось, несмотря на его угрозу. И несмотря на то, что однажды, будучи в Симферополе спустя пару недель по делам эскадрильи и навещая пару своих сослуживцев в госпитале, он увидел через оконце подвал совершенно пустым.

Как только адвокат раскопал этот случай? Откуда? Это так и осталось загадкой для Рихарда. Никогда бы в жизни он не подумал, что та история еще сыграет роль в его жизни, да еще какую. Сам бы он никогда не извлек бы из темных углов памяти этот случай, который стал еще одной иглой, введенной под кожу в Остланде. Тем не менее именно это свидетельство стало первым камнем, заложенным в основание защиты Рихарда. Словно огромной горы из булыжников, которую складывали на грудь Рихарда с каждым новым свидетельством.

Иногда, когда тонут двое, один спасается, только утопив второго. Это действует не только при утоплении. И именно такую тактику выбрал адвокат Рихарда, решив начисто стереть связь Рихарда с «остовкой, которая, возможно, была связным элементом во всей этой истории». К удивлению Рихарда, по утверждению адвоката (и с этим согласился обвинитель) никаких улик при проведенных обысках не нашлось. Ни одной. Никто и никогда не видел даже маленький намек на эту возможную связь. Зато нашлось немало свидетельств, что «русская служанка» была связана с «цивильарбайтером», который в свою очередь, судя по логическим выводам, был членом группы поляков, раскрытой в Дрездене. Об этом были письменные свидетельства кухарки Айке (впрочем, она высказывала лишь свои подозрения), садовника Штефана и русских служанок Тани и Марыси. Об этом говорила Биргит, единственный свидетель из замка, которого допустили на заседание. Рихард с трудом узнал ее, когда она встала со скамьи и проследовала гордо к месту свидетеля. Ее внешний вид на короткие минуты выбил из привычного равновесия, вернув в памяти в страшные лагеря для женщин, где он был каких-то несколько месяцев назад. Верилось с огромным трудом, что это та самая Гритхен, в ласковых руках которых он рос, стоит сейчас серой форме надзирательницы со значком СС на груди и пилотке, игриво заколотой набок на тщательно уложенных волосах. Каждый ответ Биргит на вопросы падал камнем на его грудь, лишая возможности дышать свободно и давил на сердце.

…Знаете ли вы доподлинно, когда начались отношения остработницы Дементьева и цивильарбайтера Гловач? — Знаю, летом 1942 года. Почти сразу же, как остработницы появились в замке. Я сразу поняла, что это случится, когда только увидела, как она призывно вела себя при поляке. Она всегда умела пользоваться своей внешностью и безнравственной натурой. В первый же день она завлекла Войтека, чтобы оставить при себе свои личные вещи. Вещи остальных девушек он сжег, как я и приказывала. Вещи этой русской шлюхи вернулись к ней.