На острие красных стрел

Я сел на заднее сиденье. Рядом со мной — румынский полковник, справа — Иван Мазурук. Впереди — Шеховцов. Выехали из двора, повернули направо, некоторое время двигались вместе с отступающими, за окраиной села повернули к горам, объезжая населенные пункты и направляясь к линии фронта. Метрах в трехстах впереди нас скакали Степан Мазурук и Кириллов. Немного сзади следом за машиной — Седых и Мишуков. На коне Ивана Мазурука — безоружный «охранник» румынского комдива. Мой Карько самостоятельно бежал рядом с машиной.

Наш пленник вдруг начал ерзать на месте, зачем-то полез в карман.

— Сидите спокойно, господин полковник, — сказал я.

Он поспешно выдернул руку из кармана, не зная, куда ее деть. По щекам крупными горошинами покатились слезы.

— Не плачьте, господин полковник, сильно не переживайте, все будет хорошо. Достаньте платок, вытрите слезы.

Румынский комдив любезно меня поблагодарил...

Поздним вечером я доложил командиру полка о выполнении задания. Накаидзе распорядился доставить пленного полковнику Сажину. Замкомдива мы разыскали в одной из хат, где он остановился на ночевку. Полковник приветливо встретил румынского комдива, пригласил к скромно накрытому столу.

К сожалению, о дальнейшей судьбе нашего самого крупного за всю войну «языка» мне так и не удалось узнать.

Еще через день или два 29-му полку удалось пленить целый румынский корпус. На КП командира полка был доставлен пленный румынский генерал на его же «мерседесе».

Румынская королевская армия прекращала свое существование.

Однако чем глубже мы пробивались в Карпаты, тем больше ощущали сопротивление противника. И тем труднее становилось нам, разведчикам. Командир полка буквально не давал мне покоя, то и дело вызывал к себе и спрашивал, что нового докладывают «смельчаки-разведчики». В один из последних августовских дней пригласил меня к карте, показал на ней в полосе действий полка какой-то рубеж и сказал:

— Вот сюда, товарищ Зайцев, завтра к вечеру мы должны добраться. Что ты мне скажешь?

Я развернул свою карту со своими, пожалуй, только мне одному понятными знаками и пометками и стал докладывать, что на указанном участке вдоль реки Биказ и основной шоссейной дороги, ведущей на Георгени, не менее десятка опорных пунктов... Накаидзе, нервно махнув рукой, остановил меня:

— Пойдем не здесь. Мне нравится вот эта дорога.

— Она мне тоже нравится, товарищ подполковник! Мы ее уже разведали, — вставил я.

— И что там?

— Грунтовая дорога нормальной ширины. Через каждый километр — пулеметные дзоты. Населенных пунктов нет. Движение слабое. Видать, у немцев она второстепенная.

— Вот и прекрасно!

Накаидзе поставил задачу: ночью разведгруппой выйти на 10-й километр дороги, перекрыть ее и держать позицию до подхода передового отряда полка. Возглавить разведгруппу поручил начальнику штаба майору Рябинину.

На подготовку к выполнению задания оставалось два часа. Особое внимание уделили самому тщательному изучению по карте маршрута движения, а также прилегающей к нему местности. Не было, пожалуй, ни одного разведчика, который не приник хотя бы на минуту к карте, не попытался представить зримо те места, где ему предстояло действовать.

Взяли с собой максимально возможное количество боеприпасов. И даже противотанковое ружье — по настоянию Шеховцова. Он давно загорелся этой идеей: брать в поиск ПТР.

— Это же для засады в горах незаменимая вещь! — убежденно говорил он. — Занял позицию метров за 300–400 от дороги так, чтобы наибольший ее участок просматривался, и жди, когда какой-нибудь транспорт появится. А группу захвата в условленном месте над дорогой в скалах расположить. Появился, к примеру, броневик — шарахнули по нему, а как фашисты выскочат, разведчики тут как тут: выбирают «языка» — и в горы... Следом за броневиком может и целая колонна появиться. Поджечь ее из ПТР ничего не составляет: переднюю машину, заднюю — и все. Пробка, причем надолго. Так что две пользы сразу получается: и «языки» есть, и дорога перекрыта!

* * *

В период подготовки к наступлению Шеховцов раздобыл противотанковое ружье, научился из него стрелять и даже помощника себе подготовил. К его идее все разведчики отнеслись одобрительно. Единственное, что «смущало», — вес и громоздкость ружья, да еще боеприпасы...

Позже Шеховцов организовал в тылу противника несколько удачных засад с применением ПТР, за что был представлен к награде. Но в этот раз мы впервые брали с собой противотанковое ружье.

С наступлением темноты разведгруппе удалось незаметно просочиться через передний край противника. Забираясь как можно выше в горы, мы направились по заранее намеченному маршруту. Вел нас лейтенант В. Батаев. В то время он уже слыл мастером по «проводке» людей в горах. Василий обладал неиссякаемой выносливостью, отлично ориентировался в горной местности, предпочитал ходить там, где еще никто не ходил.