На острие меча

– Похоже на то. Вон как растянулись, точно обкладывают нас! – поддакивал ему розовощекий толстяк с мясистым носом и бычьими глазами. Он потряс кулаком, и на пухлом запястье сверкнул серебром дорогой браслет. – Не с теми связались! Боги на нашей стороне!

Со всех сторон полетели выкрики:

– Да поразит их Зевс своими молниями!

– Дева не оставит нас!

– Дюди, зададим жару Пантикапею!

– Пусть эсимнаты открывают склады, возьмем оружие!

– Угомонитесь вы! – не выдержал Гераклид. – Что за галдеж жалких куриц! А если это римляне?!

– А если все же боспорцы? – подал голос кто-то из толпы.

– Потерпите немного. Скоро узнаем.

– Это флот Дидия Галла. – Уверенность, с которой произнес это Лукан, заставила некоторых умолкнуть. К нему обернулись заинтригованные лица. – Слышите?! – Он вскинул руку, повышая голос. – Так звучат буцины римлян!

Послышались вздохи облегчения, впрочем, тут же оборвавшиеся.

Как дуновение ветра, всполошившее чаек и заставившее содрогнуться людей, ворвался в бухту протяжный, басистый рев. Он прокатился по набережной, в один миг наполнив ее привкусом металла и ощущением надвигающейся грозы. Особо впечатлительные горожане вжали головы в плечи, другие растерянно переглядывались с теми, кто стоял рядом. Рев повторился. Уже громче и натужнее. Видимо, в него влились трубы с других кораблей, что привело к новой волне беспокойства среди херсонесцев. Они шептались, обменивались репликами, хватали другу дружку за одежды. И только Лукан, расправив плечи, вскинув подбородок, с наслаждением вбирал в себя такой знакомый, щекочущий нервы звук.

К ним присоединился Деметрий, с большим трудом пробившийся сквозь море колышущихся тел. Всеобщее возбуждение было настолько сильным, что мало кто обратил внимание на уважаемого демиурга.

– Похоже, наши союзники прибыли раньше Митридата, – щурясь на солнце, сказал он.

– Есть повод для благодарственных молитв богам, – ответил ему Гераклид, не преминув уточнить: – И наместнику Галлу.

Лукан подумал, что теперь-то уж напряжение в Херсонесе точно спадет, и его командир заслужил не только хвалебные гимны. Случайно ли или же точно рассчитав, но он привел свой флот как раз тогда, когда в нем больше всего нуждались. Причем ждали этого дня, спорили о его дате и даже заключали пари все без исключения – от ремесленника и рыбака до купца и уважаемого эсимната. Никому не улыбалась перспектива в одно прекрасное утро увидеть под стенами города и в его гавани армию ненавистного Боспора.

Гай всматривался в заполнившие горизонт корабли, на которых уже можно было различить полосатые римские паруса, и пытался разобраться в переполнявших его чувствах. Сегодня его мирная миссия заканчивалась. Дальше однозначно будет война. Но не этого ли дня он с таким нетерпением ждал?

* * *

Диомену пришлось прилично попотеть и даже пустить в ход локти, чтобы оказаться в первых рядах толпившихся в порту людей. И теперь, выглядывая из-за широкой спины какого-то херсонесца, он с жадностью настороженного хищника наблюдал за высадкой латинян. Внимательно, стараясь не упустить ни одной мелочи, он глазами следил за каждым отрядом, ступавшим на плиты причала, а тренированный ум уже вел подсчет.

Легионеры спускались по двое. Дощатые трапы, перекинутые с кораблей, скрипели под их тяжелыми, подбитыми гвоздями калигами; грозно, устрашающе бряцал металл оружия и амуниции; резко и четко звучали команды центурионов. На пирсах солдаты выстраивались в подразделения и, чеканя шаг, выходили на площадь. Уступая им место, волна горожан откатилась назад. При этом образовался настолько широкий и плотный полукруг, что тем, кто находился сзади, для лучшего обозрения пришлось взбираться на ступени галерей и заборы. Кого-то придавили, и он громко ругался. Кто-то пищал от нехватки воздуха в тесной толпе. А римляне все прибывали и прибывали, заполоняя собой все свободное пространство. И казалось, что потоку их не будет конца.

Диомен, однако, имел на этот счет собственное суждение: наместник Галл мог располагать лишь ограниченным контингентом войск, поскольку война в Таврике вряд ли была для Рима приоритетной (северные рубежи Империи постоянно тревожили галлы, а завоевания в Британии еще предстояло закрепить). И все же количество и экипировка солдат впечатляли. На большинстве легионеров (а он насчитал десять когорт – полный легион) были доспехи нового образца, что уже само по себе вызывало некоторую озабоченность. Стальные пластины, скрепленные на груди и спине кожаными ремнями, образовывали круг, охватывающий торс солдата, и таким образом надежно закрывали его со всех сторон. Имелись пластины защиты и на плечах, а также в верхней части груди и спины. Все эти элементы соединялись ремнями и пряжками, продетыми в бронзовые, довольно тонкой работы, петли.

«Митридату будет полезно об этом знать», – решил лазутчик боспорского царя, не переставая восхищаться продуманностью новой римской брони.

– О! Легкая пехота! – сказал стоявший рядом мужичок, от которого сильно несло рыбой.