На острие меча

– Не боишься, что Гераклид учует от тебя запах? – отвлек его от размышлений хрипловатый голос хозяина таверны. – Я слышал, он не любит, когда его люди пьют.

– Сегодня он не унюхает и собственного пота, – ответил ему низкорослый мужчина средних лет, с кривыми ногами и черной шевелюрой вьющихся волос. – Он и наш гость обедают у Деметрия. И поверь мне, Поликрат, на этом все не закончится. – Он хихикнул и кивнул на пустую чашу перед собой. – Так что не мешкай, налей мне одну, да я пойду.

– Это будет уже вторая.

– И последняя!

– Ну, смотри, Скопас! Мое дело – предупредить.

Хозяин плеснул из кувшина в чашу, сгреб со столешницы выложенные клиентом монеты и, покачав головой, удалился. Посетитель же одним махом осушил емкость, с наслаждением выдохнул и бросил ему вслед:

– Да не отвернется от тебя Дионис, уважаемый Поликрат!

Тот отмахнулся волосатой рукой и скрылся в тени своего заведения.

«Это удача! Боги помогают мне!» – радовался Кезон, наблюдая, как человек Гераклида выбирается из-за стола, перебрасывается парой-тройкой слов с соседями, приветливо улыбается им. Он явно был здесь завсегдатаем, и его хорошо знали, но задерживаться, по всей видимости, он не собирался.

– Сколько с меня? – окликнул Кезон молодого парня, только что обслужившего соседний столик.

Тот метнулся в таверну, а уже через минуту стоял перед ним. Расплатившись (все это время он не выпускал Скопаса из поля зрения), Кезон последовал за слугой Гераклида, мысленно вознося хвалу богам за такой своевременный подарок. Скопас не успел уйти далеко и двигался к одной из тех улиц, что он выделил. А я оказался прав! Впрочем, беспокоиться особой нужды не было – кривоногий слуга не особо рвался домой. Его слегка пошатывало. Он то и дело останавливался, запрокидывал к небу голову и с явным наслаждением вдыхал наливающийся прохладой воздух. В такие моменты замедлял шаг и Кезон, старательно изображая из себя праздно гуляющего человека.

Удаляясь от центра, они прошли вдоль колоннады гимнасия, миновали перекресток, где стояла мраморная колонна с трехликой головой Гекаты, и в таком неспешном темпе дошли по вымощенной булыжником улице до тех самых роскошных ворот, что описывал Лисандр. Скопас скрылся за ними, а Кезон с непринужденным видом прошел мимо, посчитав, что лучше отложить визит до того часа, когда достаточно стемнеет. Он прошел по улице практически до конца, когда решил, что пора возвращаться: близилось время первой стражи, и ему не хотелось объяснять стражникам, что он делает в такое позднее время в богатом квартале Херсонеса. Совсем немного людей попалось ему на обратном пути, а у дома Гераклида так и вовсе не наблюдалось никакого движения. И это опять был хороший знак. Он протянул руку к воротам.

Тяжелое бронзовое кольцо с глухим звоном ударило о медную обшивку, разнося вибрирующий звук далеко по улице. К немалому облегчению Кезона, одна из створок приоткрылась буквально сразу, как будто тот, кто ее отворял, стоял за воротами и ждал, пока он постучит. Это оказался Скопас. От него разило вином, но не настолько, чтобы уличить в чрезмерном пьянстве. Да и в остальном держался он молодцом: на ногах стоял твердо, лицо не выглядело опухшим, а черные, как угли, глаза смотрели почти трезво и подозрительно.

– Чего тебе?

– Мне нужен твой господин, – сказал Кезон, гадая, как дальше поведет себя кривоногий.

– Он многим нужен! – задиристо выдал тот. – Говори, зачем приперся в такой час, или я спущу собак.

– Вот так сразу и собак! – Кезон изобразил на лице улыбку. – Доложи ему, что по очень важному… неотложному делу, от хозяина «Медузы». Он поймет. Ну а ты заработаешь на амфору вина.

Вероятно, что-то во внешнем облике незнакомца и его словах заставило слугу задуматься и в конце концов кивнуть.

– Хорошо. Жди здесь, я схожу узнать, примет ли.

Он закрыл ворота перед самым носом Кезона, оставив его на улице. Благо за это время мимо прошла лишь пьяная парочка, занятая своим разговором, да и сам кривоногий отсутствовал недолго.

– Входи, – угрюмо позвал он, впуская Кезона внутрь и выглядывая наружу. И, когда убедился, что на улице спокойно, закрыл ворота и уже по-деловому распорядился: – Следуй за мной. И еще: у господина гость.

Они прошли через выложенный плиткой прямоугольный двор, на мозаике которого играли отблески уходящего дня. Сумерки быстро сгущались, и Скопас зажег масляный светильник на одной из колонн галереи. Совершенно неожиданно он миролюбиво бросил через плечо:

– Тебе повезло. У господина сегодня доброе настроение.

«Как и у тебя», – усмехнулся про себя Кезон.

Когда они вошли в увитую виноградной лозой беседку, Скопас отступил в сторону, пропуская визитера вперед. Кезон всмотрелся в полулежавших у пиршественного стола мужчин и не поверил своим глазам. Подавив возглас удивления, уже готовый сорваться с губ, он сделал шаг вперед, приветствуя хозяина дома. И только потом перевел взгляд на его юного гостя…

– Ты?! – только и смог вымолвить тот, от неожиданности чуть не расплескав содержимое своего кубка.